Книга Криминальный сезон, страница 45 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Предположение о причастности приглашенного режиссера Вадима Голубкова к убийству Руслана Бойцова казалось полковнику маловероятным, но тем не менее он решил проверить и его тоже. Дело действительно было запутанным и неоднозначным, а Гуров хорошо знал, что в подобных неоднозначных делах значение может иметь каждая мелочь.

До сих пор ему удавалось получать информацию о главных подозреваемых, не обращаясь к ним самим напрямую. Эту весьма удачно сложившуюся тенденцию хотелось продолжить. Раздумывая, у кого еще можно было бы получить информацию о Голубкове, кроме самого Голубкова, он вдруг вспомнил о предстоящем походе в театр.

Несколько предыдущих визитов сделали его там «своим человеком», многие знали его в лицо. Да и сам Гуров успел многое узнать и хорошо познакомился с внутренним расположением здания. Он решил, что очередной визит, уже в качестве зрителя, может дать повод для разных неформальных «обменов мнениями», которые, в свою очередь, возможно, дадут некоторую полезную информацию для дела.

Уже при входе в театр Гурову стало ясно, что готовится нечто грандиозное. В фойе царила атмосфера праздника, на лицах читалось предвкушение фантастического чуда.

– Я же говорила тебе, – радостно щебетала Мария, – а ты не хотел идти. Вот увидишь, все будет просто волшебно. У них всегда так.

До начала спектакля еще оставалось время, и они прогуливались по фойе в толпе других зрителей, рассматривая развешанные по стенам фотографии актеров и афиши с красочными фотографиями отрывков из шоу, которое предстояло им увидеть.

– Народу-то, народу! – прямо у себя под ухом услышал Лев.

– Еще бы! При такой рекламе – неудивительно. Борису Петровичу о подобном пиаре и мечтать не приходится. Спасибо, хоть афиши не отказываются печатать.

Второй голос показался ему знакомым, и, оглянувшись, он узнал даму в буклях, с которой недавно разговаривал в гримерке. Правда, сейчас она была без грима и в современной одежде, но голос и интонации невозможно было перепутать.

Спутница дамы – невысокая хрупкая женщина, чем-то напоминавшая Серафиму Юрьевну, кивнула на одну из фотографий.

– И эти здесь. Опять перепонки рвать будут.

Гуров посмотрел, куда указывала женщина, и увидел знакомые физиономии «файлов».

– Куда уж без них, – саркастически усмехнулась дама. – Самые главные таланты теперь у нас. Какой только швали не натащил в театр с подачи этого «голубя самарского».

– Ты про главного?

– Ну а про кого же еще? С чьей легкой руки у нас все эти «новенькие» окопались? И авангардисты, и концептуалисты.

– А если коротко – шизофреники.

– Вот-вот. Не театр, а дурдом получился. Как еще Борис Петрович держится. Хоть один человек остался, у которого порядок в голове. А если он уйдет, то уж и не знаю, что делать будем.

– А что делать? Выскочим на сцену нагишом, да и начнем вопить дикими голосами, как эти «таланты» его подзаборные.

– К этому, похоже, и катимся.

Недовольные дамы прошли, оставив Гурова размышлять над тем, что это за «самарский голубь», с подачи которого Берестов «натащил швали» в театр, и зачем дамы пришли на спектакль, если изначально уверены, что не увидят здесь ничего хорошего.

– Вот посмотри, – отвлекла его от раздумий Мария, указывая на очередную афишу. – Видишь, сколько всего они тут объединили? И фокусники будут, и акробаты. Просто фантастика!