Книга Древняя штучка, страница 46 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Вот, тебе смешно, а мне шишек перепало от моего «лучшего друга»! Неужели нельзя было как-то помягче обойтись с этим педиком американским?

– О чем ты говоришь?! «Помягче»… – кипя, как перегретый самовар, вклинился Крячко. – Уж куда мягче с этим педрилой бродвейским? Мы и так разговаривали с ним, как с какой-нибудь почетной сволочью: ни грубого слова, ни намека на угрозы, ни прикола по поводу его гомосяцкой ориентации! Наоборот, когда он вышел и протянул руки, типа, застегивайте наручники, мы ему объяснили, что арестовывать его не собираемся. Сказали открытым текстом, что на данный момент не считаем его убийцей Дебирэ. А когда с собакой пошли по следу грабителей, то и вовсе отпустили его к Засухину. Так что нечего наводить тень на плетень и гнать пургу, если единственное, что с него взяли, – подписку о невыезде?!

– Он что, уже в своем посольстве? – понимающе усмехнулся Гуров.

– Да, в посольстве… – досадливо поморщился Орлов. – Поздним вечером Засухин на такси приехал в американское посольство, оттуда на посольской машине к своему дому, Фэртон прямо из двери подъезда запрыгнул в это авто, и его тут же увезли к себе.

– Говорил я Леве: смоется, зараза! Надо было его в СИЗО спровадить… – Крячко в сердцах рубанул перед собой кулаком.

– Но-но! – погрозил ему пальцем генерал. – Нам и так из-за этого гомосека геморроя – выше крыши. А если бы его еще в СИЗО упекли – вообще вой стоял бы на весь мир. Лева правильно сделал, что не стал его задерживать. Да и вообще – пусть катится в свою Филадельфию… Или откуда он там?.. Он же и в самом деле как бы не убивал этого француза.

– Как бы нет, – снова усмехнулся Лев. – Дроздов считает это скорее несчастным случаем, типа «профессиональной травмы» на «производстве». Да, я согласен – пусть катится ко всем чертям. Папируса у него нет, поэтому он нам не нужен.

– Ну, а с папирусом что нового? – уже почти умиротворенно спросил Орлов.

Лев вкратце рассказал о планах на предстоящий день и возможных вариантах поиска пропавшего раритета. Рассказал и о том, что удалось узнать о былой жизни Луизы Чубаткиной. Упоминание о Лекаре ввергло Петра в некоторую задумчивость.

– Да, я помню, помню о том случае, когда при мутных обстоятельствах в автокатастрофе погиб сочинский журналист Кираян. Как-то я это упустил… Выходит, дело тамошние коллеги «спустили на тормозах»? Хреново! Надо поставить вопрос о задержании Ангирдо и возобновлении следствия по гибели Кираяна. То есть получается так, что Лекарь тоже может быть причастен к пропаже папируса. Да, сложный узел затягивается… Надеюсь, вам удастся его распутать.

Вернувшись к себе (Стас прямым курсом помчался в «Московский уют»), Гуров снова включил компьютер и, войдя в почту, открыл присланные файлы. Первый материал был о Луизе Чубаткиной. Согласно данным, взятым из различных информационных баз, в частности МВД, ФСИН и некоторых других, эта особа лет десять назад должна была отправиться за решетку за непреднамеренное убийство. Как оказалось, в ту пору она подрабатывала «ночной бабоч– кой» и в ходе ссоры со своей «коллегой» из-за денежного клиента оттолкнула кинувшуюся на нее конкурентку. Та упала и, ударившись головой об угол бордюра, умерла на месте.

И отбывать бы Чубаткиной срок, если бы не вмешательство Лекаря. Он приказал одному из своих «шестерок» взять вину на себя, и Луиза с той поры стала его вечной должницей. А Ангирдо, увлекшись своей новой наложницей и разглядев в ней некоторые вокальные дарования, сумел протолкнуть ее в местный шоу-бизнес ресторанной певичкой. Публика приняла Луизу вполне благосклонно, и вскоре Чубаткина (на афишах значившаяся как Луиза Хрустальная) стала звездой эстрады самых престижных ресторанов. Даже будучи покинутой Лекарем, даже сойдясь с профессором Дорыновым, она продолжает поддерживать с Ангирдо вполне приятельские отношения.