Книга Ледяной палач, страница 106 – Алексей Макеев, Николай Леонов

Крячко опять полез в тумбочку и достал из ящика два одноразовых станка.

– А я уже раздобыл нам с тобой по одному, – довольный, сказал он. – Мужики из соседней палаты поделились. Завтра утром и побреемся. Сейчас кипятку не достать – столовая уже закрыта.

Друзья проговорили еще часа полтора, когда Гуров вдруг вспомнил:

– Елки-моталки, мне ведь Сладкову вопросы нужно эсэмэской выслать, чтобы он Патрушевой их утром задал!

– Ты лучше позвони, – посоветовал Станислав, посмотрев на часы. – Узнаешь заодно, что там интересного Михайлюк еще рассказал на допросе. Звони, а я на страже постою, чтобы к нам дежурная медсестра нежданно не нагрянула.

Крячко взял костыль и попрыгал к двери, а Лев Иванович набрал номер Сладкова.

Утром Гурова разбудил шум в коридоре. Лев Иванович одним глазом глянул на экран айфона и проснулся окончательно. За окном было еще темно, но медсестры уже начали ходить по палатам, разносить градусники, ставить уколы, раздавать таблетки.

– Сколько уже? – в полумраке палаты спросил Гурова Крячко.

– Половина седьмого, – ответил полковник и сел на кровати.

Вчера они легли поздно, и то только после того, как дежурная медсестра заглянула к ним в палату и, нахмурив брови, строго сказала: «Свет выключайте. После одиннадцати не положено, чтобы в палате горел свет».

В половине девятого, когда завтрак уже закончился и доктора начинали утренний обход по палатам, Гуров не вытерпел ожидания и заявил Станиславу:

– Все, иду искать нашу свидетельницу и доктора. В конце концов, времени у нас на долгие ожидания нет. У меня сегодня дел – по уши. Надо хотя бы узнать, когда ее можно опросить.

– Я знаю, где она лежит, – Станислав встал и, опираясь на один костыль, пошел к двери. – Пойдем, провожу.

На полпути им встретился лечащий врач Крячко. Он строго посмотрел на раненого сыщика и сказал:

– Сегодня выпишу. Не лежится ему, – покачал он недоуменно головой и пошагал по коридору дальше.

– Это правильное решение, доктор! – крикнул ему вдогонку Крячко и, повернувшись к Гурову, сказал: – Вот снимем показания со свидетельницы и дернем отсюда, пока он не передумал. За выпиской потом заедем, когда будем отбывать в Москву.

– Что, так достало лежать? – рассмеялся Лев Иванович. – Отдохнешь зато.

– Тебе бы такой отдых, – беззлобно пожелал Крячко другу и добавил: – Терпеть не могу всякие больницы и докторов.

– Зато тут сестрички симпатичные встречаются, – подкалывал Гуров.

– Не надо мне никаких сестричек с их обезболивающими уколами, – простонал Крячко. – Меня Наталья своими пирогами быстрее на ноги поставит. А вот и лечащий Тихорецкой, – толкнул он Гурова в бок. – Смотри, как раз в палату к ней входит.

Пришлось Льву Ивановичу и Станиславу ждать возле дверей реанимации, когда выйдет доктор.

– Хорошо, можете с ней поговорить, – выслушав оперативников, согласился врач. – Но она еще очень слаба, и поэтому разговор должен быть недолгим. Я ясно выразился? – многозначительно посмотрел он на Гурова.

– Да-да, – торопливо ответил полковник. – Нам бы главное узнать, а остальные детали можно и позже.

В палате Тихорецкая была не одна. Рядом с ней на стуле сидел молодой человек в белом халате и держал ее за руку. На звук открывающейся двери он оглянулся и, увидев двух входящих незнакомых мужчин, встал и вопросительно-настороженно спросил: