Книга Школьная бойня, страница 165 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Да, но вот что интересного мы узнали. Жулики наши не просто денежки с граждан срубали, вот ведь какое дело! Они ведь то, что выманить смогли, всякому нуждающемуся народу отдавали. То есть занимались благотворительностью. Одной рукой, значит, безобразничали, а другой – творили, так сказать, милости. В деле с продажей щенка свидетельница рассказывает, что та женщина, которая воспользовалась ее собачками, соседке по дому помогла. Дала денег для ее сына-инвалида, чтобы он мог поступить в МГУ.

– Так разве инвалидам у нас не положены льготы при поступлении в высшие заведения? – удивился Орлов. – Их ведь, кажется, должны на бюджетные места принимать!

– Какой ты, Петр Николаевич, наивный! – не выдержал Крячко. – Это же так должно быть – чтобы инвалидов по льготному трафику принимали. А на самом деле – не подмажешь, так к приемной комиссии и на кривой козе не подъедешь. Ты вот декана Козырькова об этом спроси, он тебе расскажет.

– Кто такой этот декан Козырьков? – не понял Орлов.

– А это один из наших потерпевших, – ответил Гуров. – Тот самый, который щеночка за четверть миллиона купил. Откуда, интересно, у деканов такие деньги? А ведь купил-то не дочери родной и единственной, а молоденькой любовнице. Значит, человек при деньгах.

– Хм, это он вам сам сказал, что любовнице? – засомневался Петр Николаевич.

– Нет, это Береговой все вынюхал еще до нас. Есть такой опер… Это дело он расследовал, – пояснил Крячко.

– А, Иван Станиславович! – вспомнил опера Орлов. – Да, он такой – все узнает, даже то, что знать никому не положено. Ладно, Лев Иванович, рассказывай дальше.

– Так вот, в ходе следствия мы со Станиславом установили, что этими нашими аферистами, кроме помощи инвалиду, были сделаны еще два, так сказать, пожертвования. Одному нищему на паперти храма Иконы Божьей Матери «Утоли моя печали», некоему Беломорканалу, было презентовано три тысячи долларов. Да-да, целых три тысячи самых настоящих долларов! И еще. Буквально на днях предположительно этими же лицами была оплачена дорогостоящая операция и последующее лечение больной трехлетней девочки.

– Да-а-а, – удивленно протянул Орлов и в недоумении покачал головой. – Понятно теперь, отчего Станислав меня о Робин Гуде спрашивал. Но это уже точно известно, что именно они все эти благие дела творили? Не могло это быть просто совпадением? Ведь случаются же в этом мире удивительные совпадения.

– Нет, это уже точно, – решительно ответил Крячко. – Они, Петр Николаевич, они. Факты и свидетельские показания говорят, что все это одних рук дела – и мошенничества, и благотворительность. Одним словом – чудны твои дела, Господи! А больше ничего и не скажешь – только руками разведешь.

Орлов на это ничего не сказал, лишь опустил голову и стал делать вид, что нашел что-то интересное в траве. Крячко с Гуровым понимающе переглянулись.

– Вот мы теперь и думаем, Петр Николаевич, что нам со всем этим делать, – подытожил Станислав.

– Что значит, что делать? – нахмурился генерал и строго посмотрел на подчиненных. – Вы мне тут не халтурьте! – погрозил он им пальцем. – Ваша работа какая? Искать. Вот и ищите. А то смотрю, в жалельщики подались. Жалеть нам разное жулье не положено по статусу. Хотите жалеть, в попы… то есть в священники ступайте. А в уголовном розыске нужно выявлять и наказывать. Понятно вам?