Книга Школьная бойня, страница 79 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Не думаю, что здесь в его смерти есть ваша вина, – уверил Николая Гуров.

– Ранее я сказал, что сын научился передвигаться без посторонней помощи, – поднял голову Веснин. – Уточню – но с тростью. Но мог и без нее. Так вот, в тот вечер трость осталась в домике, где они жили. Он ушел с базы без какой-либо опоры. Он просто не мог бы увернуться, если бы на него неслась машина. Он просто не смог бы сделать это быстро.

– А как произошел наезд, в полиции не рассказали? – спросил Стас. – Ну хотя бы какие-то версии по этому поводу были?

– Ночь, ливень, скользкая дорога, – ответил Веснин. – А теперь прибавьте к этому плохую видимость и инвалида, который не может отскочить в сторону. Дождь смывает все следы, а мой сын умирает. Какие еще могут быть версии у полицейских? Они даже не старались кого-то искать. Сказали, что слишком мало улик, а тот участок, где нашли тело сына, не попадает в зону обзора камер слежения. Он был дальше.

Его скулы покраснели, он с трудом держал себя в руках.

– Вам должны были вернуть его камеру, – сказал Стас. – Она у вас?

– Да, она в комнате.

– Разрешите взглянуть?

Стас вышел из-за стола, провел большими пальцами под поясом джинсов.

Веснин не шелохнулся.

– Идите сами. Она в маленькой комнате. Справа, в шкафу, – объяснил он. – Там ее сразу и увидите.

Стас на секунду положил руку на плечо Николая и вышел в коридор. Гуров и Веснин остались одни.

– Я не могу смотреть на его вещи. И прикасаться к ним тоже не могу, – взглянул Веснин на Льва Ивановича. – Камеру положил в шкаф Денис, я ее даже не трогал. Я сейчас еще кофе приготовлю. Коньяк есть. Чай тоже найдется.

Казалось, он был готов ухватиться за любой предлог, чтобы только не сидеть на месте.

– Николай, лучше воды. Холодной, – мягко попросил Гуров.

На кухне резко потемнело. Взгляд в сторону окна подтвердил ожидание – солнце скрылось за тяжелой темно-серой тучей.

Вернулся Стас, с камерой в руках.

– Мы можем забрать камеру на некоторое время? – спросил он.

– Да, конечно.

– Я так и подумал. Спасибо. Теперь у нас две камеры и обе ваши. Непременно вернем.

Небо разорвала серебряная молния, и практически сразу раздался раскат грома. Он был настолько мощным, что в ответ тут же радостно отозвались несколько автомобильных сигнализаций припаркованных во дворе машин.

– Наконец-то, – вздохнул Стас. – Отмучились.

Зашумела листва, затрещали ветки старых деревьев. По жестяному карнизу забарабанили увесистые дождевые капли. Кто-то из замешкавшихся на улице завизжал, но не от страха, а от радости. Во всяком случае, так показалось Гурову. Дождь ждали давно. Его хотели.

Николай Веснин отошел подальше от окна. Прикурил, бросил коробок со спичками на стол. Он напряженно всматривался в бурю за окном и, казалось, совсем забыл о том, что был не один.

Звонок мобильного, раздавшийся в кармане Гурова, заставил всех оторваться от прекрасного зрелища, которое устроила непогода. На дисплее появился незнакомый номер, и Гуров поначалу не захотел отвечать на вызов – а вдруг очередная реклама? Но ответил, ибо должностными обязанностями предусмотрено откликаться на любой зов, даже если в инструкции об этом не говорится, а всего лишь предполагается.

– Алло, – произнес Гуров в трубку.

– Лев Иванович, добрый день. Тамара Георгиевна беспокоит. Я недавно была у вас на Петровке.