Книга Школьная бойня, страница 85 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Иди, – обернулся Гуров. – Я еще немного посижу.

– Ну как знаешь, – пожал плечами Стас. – Тогда до завтра?

– Да, до завтра.

Дверь закрылась, мягко клацнув замком. Гуров вышел из-за стола, вспомнил про чайник, в котором они со Стасом кипятили воду час назад. Включив его, Гуров достал из шкафа кружку, положил в нее пакетик чайной заварки и бросил два куска сахара.

Поставив чай остывать на подоконник, Гуров закурил и стал наблюдать за тем, что происходит за окном. А там, как и несколько часов назад, все еще бушевал ливень, колотя каплями по листьям, соскучившимся по влаге. Под окном шумела Петровка, и Гуров автоматически отметил про себя, что дорожных аварий в такую погоду уже наверняка случилось немало, значит, ГИБДД прибавится работы.

Он вернулся за стол, включил компьютер и открыл папку с фотографиями, за просмотром которых они с Крячко провели несколько часов. Каждый снимок уже по нескольку раз подвергся многократному увеличению и детальному разбору, но толку в этом пристальном разглядывании фотографии так и не было. Гуров действительно надеялся найти что-то, за что можно было бы зацепиться. Любой штрих или блик, любое неразборчивое пятнышко могли указать на приближение опасности – тем более что последние фотографии Егор делал тогда, когда начинался дождь. Это, кстати, тоже затрудняло работу, так как во время каждого нажатия на затвор срабатывала вспышка, «ослепляя» картинку.

Две последние фотографии вообще казались засвеченными. Лишь в правом углу одной из них темнела часть панорамы размером с подушечку большого пальца. Гуров снова приблизил фото, рассматривая этот участок снимка. До этого ни он, ни Стас не могли там ничего разобрать.

Неожиданно Гуров разглядел на более темном участке снимка странную фигуру, почти что узор. То, что они со Стасом приняли за след от попавшей на линзу объектива капли воды, оказалось чем-то другим. Гуров развернул фото на сто восемьдесят градусов и снова всмотрелся в изображение на экране монитора. Он настолько сильно напряг зрение, что пришлось перестать разглядывать снимок, потому что перед глазами заплясали белые пятна. Но, повторив попытку, он смог рассмотреть едва различимые контуры буквы «М». Смазанные, наполовину спрятанные за всполохом яркого света, которому в природе просто было неоткуда взяться.

– Но это не вспышка, – сам себе сказал Гуров. – Это не она. Это что-то другое.

Переступив через порог квартиры, Лев Иванович понял, что сегодня будет спать, как младенец. Затяжной ливень остудил воздух, и за сутки из дома сквозняком вытянуло всю духоту.

Не чувствуя ни голода, ни жажды, он принял душ и сразу же лег, предварительно приоткрыв окно. И тут же вспомнил о том, что не слышал голос Маши уже больше суток.

«Наверное, – подумал он, – у них там все в порядке. Французская провинция, терпкое вино, лавандовые поля и все вокруг свои – это ли не счастье для жены?» Актрисой Маша была востребованной, она много работала над собой и почти всегда получала по заслугам. Окружавшие ее люди любили, порой баловали, нередко восхищались ее талантом и харизмой. А что же Гуров? Что она нашла в нем? При всей непривлекательности его работы и частых отлучках, ответах невпопад и синяках под глазами жена и не думала променять скучные московские вечера в компании мужа на что-то другое. Надо бы ей позвонить. Странное молчание с ее стороны. Сколько там сейчас у них в этих самых виноградниках? Кажется, минус час от нашего времени?