Онлайн книга «Странный дом»
|
Гуров вспомнил старика с лохматыми бровями и искренне посочувствовал ему. Он наверняка не вмешался в бабские разборки лишь только потому, что не вышел бы с поля боя живым. Раньше Александра представлялась Гурову забитой жертвой, которая терпит нападки самовлюбленной Дубининой, но теперь он понял, что ошибался. Ирина не стала бы так вести себя со слабым противником. Нет, Александра была ей ровней, потому и схлестнулись. Странно, но теперь Гуров понял, что Дубинина с самого начала была ни при чем. Просто ни ему, ни Стасу не удалось увидеть Александру в ту пору. Тем не менее она все же пострадала, будучи вынужденной уволиться и уйти подальше от склок. Измена мужа, разрыв с ним, переезд, потеря работы, маленький ребенок на руках и даже родители, которые не стали помогать, – все это могло не только закалить Долецкую, но и превратить ее в хищника, который нападает первым. «Да забудь уже о Дубининой, – приказал себе Гуров. – Спроси у нее о других. Вытащи то, о чем она еще не вспомнила или считает неважным. Вдруг это наведет на что-то дельное?» И снова Александра решила первой продолжить разговор. – Вы думаете, что я тупая курица? – тяжело взглянула она на Гурова. – Вижу, все вижу. Плохая мать, да? У хорошей детей не воруют. – Я так не думаю, – твердо сказал Гуров. – И никто из моих коллег тоже. – А вот свекровь так думает! Меня в Лешкиной семье так и не приняли. Вот Степку любят сильно, а меня, как ни старались, принять не смогли. Они-то как раз хотели себе оставить ребенка, вы только представьте! Муж вот только не считал их нападки серьезными. Говорил, что я нервная, что они хотят мне добра. Отчасти это и стало причиной нашей ссоры. – То есть, Саша, вы предполагаете, что родители Алексея могли напасть на вас и организовать похищение внука? – Нет, – покачала головой Долецкая. – Не могли. У них маразм. Это когда кажется, что ты горы свернешь, а на самом деле в твоем телефоне пропущенные звонки с того света. Они больше нервы мотали, но сами понимали, что не потянут воспитание Степки даже со всякими нянями, сиделками и гувернантками. К тому же у них свои проблемы: свекор тяжело болен. Ему недолго осталось. Не знаю, говорил ли вам Лешка… Его отца обвинили в смерти пациентки, он после этого начал болеть. Мужик создал клинику неврозов, вложился в нее душой и сердцем, ночевал там порой, а потом вдруг такое случилось. Он слег почти сразу же, и Лешка практически спас его дело. Степка деда на какое-то время задержал на этом свете, но ему все равно становится все хуже. Я изредка звоню им. Бабушка и дедушка все же. Иногда их жалко. Приезжаем к ним ненадолго. Потом домой. Свекровь хоть и учит меня жизни, но все равно побаивается… Так что нет. Они не могли. Если хотите, то проверьте, но мне даже в голову не пришло подумать на них. Интуиция какая-то, что ли… Вот сейчас вам рассказываю, а внутри ничего не шевелится. Нет, нет. Не они. Да еще записка эта. Не могу представить, что они подбрасывают ее в мой почтовый ящик, а потом уходят огородами. Вы им не говорите, пожалуйста, о том, что случилось, – я не вынесу, если сейчас услышу их голоса или увижу на пороге. Не скажете? – Не скажем, – пообещал Гуров. – Но, возможно, ваш муж поделится с ними горем. – Я попросила его ничего не говорить. Это наш сын, не их. Да, он им внук, но мы уж как-нибудь сами… Я своим родителям тоже ничего не говорила. Нечего им знать о беде. У матери ноги откажут, если она узнает. И потом, я все еще надеюсь. Я все еще жду. Ведь тела нет, правда? Ведь нет тела! Значит, Степка жив. |