Книга Смерть под старой ивой, страница 179 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– Ходи давай, – сдерживая смех, приказал Гуров.

– Сам видишь, Лева! Не могу, руки заняты, – сокрушенно ответил Крячко.

– Ладно, тогда ничья, – великодушно согласился Лев Иванович и устроился подремать сам.

Сосед Крячко вернулся в реальный мир минут двадцать спустя и немедленно проявил себя как отличный попутчик: открытый, общительный и одновременно деликатный.

– Иванов, – представился он, протягивая руку, – Маратыч.

– Очень приятно, – солидно ответил Станислав. – Вы, стало быть, «старые лоси»? Наслышан, наслышан.

Маратыч расплылся в улыбке, его и без того некрупные глазки заволокло, как тучами, румяными щеками:

– Они самые. Вы, видать, тоже в Светлогорск?

– Можем и в Светлогорск, – покладисто ответил Гуров. – А что, разве там с рижанами игра будет? Не в Калининграде?

– Э, да вы тоже на фестиваль, что ли? – искренне обрадовался Маратыч. – Вы из какой команды? Или так, погулять-поболеть?

– Мы из команды поддержки, – подмигнул Крячко. – Будем всем сердцем за вас переживать!

– Тогда точно всех порвем. Понял, – кивнул новый знакомый, быстро огляделся, нет ли поблизости стюардесс, и, не увидев ни одной, молниеносно разлил по стаканчикам из плоской кожаной фляги нечто феноменальное.

Противиться столь радушному приглашению было бы архипреступно, к тому же коньяк оказался отменным. Старый регбист Маратыч предложил также ароматного сыра с плесенью и орехов. Из беседы и преподнесенной визитки следовало, что в миру он является директором книготорговой фирмы («Так что, если требуются учебники, по военной истории или что по кулинарии – милости прошу, не стесняйтесь»), а заодно, как оказалось, попечителем и главным тренером детской спортивной школы.

За неполные два часа лету от Москвы до Калининграда он поведал новым знакомым практически все, что нужно было знать о его любимом виде спорта, историю и правила, а также рассказал подноготную мероприятия, куда они сейчас с «мужиками» отправляются. Оказалось, что фестиваль – это мероприятие ежегодное, сборище развеселых хрычей – старых, престарелых и среднего возраста, – многие из которых, как и он, Маратыч, играли еще в сборной Советского Союза.

А теперь собираются для того, чтобы сгонять в «регбишечку» пятнадцать на пятнадцать на поле, в «пляжку» – пять на пять, – «это на пляже, как вы понимаете», – а потом как следует отметить встречу на «третьем тайме». Под этим эвфемизмом следовало понимать пирушку посла окончания игр. А на рейс они чуть не опоздали по причине необходимости сбора растерявшихся по дороге друзей.

– А чего это вы так рано принимать начали? Что, дома жены ругают – пить не дают? – поинтересовался Крячко.

Маратыч развел руками и сокрушенно сказал:

– А пес его знает. Традиция, друг мой! Дома, что дома? Дома жены, у них работа такая. Вот у меня, прямо, понимаете, по классике: «Не пей, душечка, водочки», «Не спи после обедика, тебе нездорово».

– Что, есть проблемы? – вежливо спросил Гуров.

– Да есть, конечно, как у всех, у кого их нет? – пожал плечами спортсмен. – Работа не айс, нервная, сами можете видеть, кто сейчас бумажные книги-то покупает? Тем более что налаженный быт дал трещину: мы в «Олимпийском» работали последние двадцать лет, постоянная клиентура была, а теперь, как снесли его, мы на ВДНХ, да еще и на отшибе, так что контакты и связи подрастеряли. Ну и книги предпочитают скачивать, а не покупать. А дармоедов-то сотрудников по-прежнему корми, пои и воспитывай. Понервничаешь, конечно, то да се, моторчик нет-нет да пошалит. Вот моя и начинает. Моя – она со мной со сборной, спортивным медиком работала, можете представить терминологию, – пояснил он.