Книга Смерть под старой ивой, страница 89 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– Мне кажется, вы не совсем понимаете…

– И пугать меня тоже не нужно, – прежним доброжелательным тоном произнес сыщик. – Вот видите, какой я неприхотливый. Ничего мне от вас не нужно, кроме одного…

– Вы ответите! Это я вам обещаю! И за ваше наглое вторжение, и за шантаж, и за тон, с которым вы со мной разговариваете! За все!

– О да! – с усмешкой согласился Гуров. – Каждый из нас когда-нибудь ответит за свои деяния. Я – за свои, вы – за свои. Ну, так приглашайте же меня, Игорь Николаевич! Семейство, надеюсь, в сборе, как я и просил?

– Проходите, – нехотя буркнул Воронов. – Коль уж вам так надо…

И Гуров вслед за Вороновым ступил на высокое дачное крыльцо.

Он оказался в гостиной и осмотрелся. Гостиная была просторной, обставленной дорогой, но безвкусной мебелью. Таких гостиных и такой мебели, будучи по оперативным делам в особняках богачей, Гуров навидался немало.

В помещении находилось три человека: средних лет женщина, должно быть, Екатерина Борисовна; надменного вида молодой человек, не иначе как сын Евгений, и – девушка. Лев Иванович скользнул беглым взглядом по женщине и молодому человеку, а вот на девушке его взгляд задержался. Чем-то она привлекла внимание Гурова с первого взгляда. Так иногда бывает. Встречаешь человека впервые в жизни и вдруг чувствуешь, что между вами моментально образовалась некая таинственная связь. Именно такого рода связь Гуров ощутил между собой и девушкой. Он про себя назвал ее «фиалочка с филфака». Эти слова Лев Иванович когда-то вычитал в каком-то стихотворении, и вот они вдруг припомнились.

– Меня зовут Лев Иванович Гуров, – сказал он, обращаясь к девушке.

– Виолетта, – назвалась девушка и задержала взгляд на лице сыщика.

Как показалось Гурову, девушка была чистой и невинной, и ему не очень хотелось выкладывать в ее присутствии всю грязную и преступную подноготную ее родителей и брата. Но, в конце концов, Гуров сам настоял, чтобы при беседе присутствовало все семейство, а значит, и Виолетта. Придется Льву Ивановичу быть осторожнее, задавая вопросы, выдвигая предположения и делая выводы в беседе с семейством – насколько это, конечно, возможно. Не ради всего семейства целиком, а ради Виолетты.

Не ожидая приглашения, Лев Иванович уселся в кресло и стал с прищуром смотреть на Екатерину Борисовну.

– Что вам от нас надо? – не выдержав взгляда сыщика, спросила женщина.

– Между прочим, именно вы, Екатерина Борисовна, виноваты в том, что я здесь, – сообщил Гуров. – Помните наш утренний разговор по телефону? Если бы вы согласились со мной встретиться наедине, то этого печального семейного собрания с моим участием, возможно, и не было бы. Но раз вы не согласились, а даже, наоборот, пожелали привлечь к беседе вашего супруга, то что ж… Я вынужден был согласиться на ваши условия. И вот я здесь.

Говоря, Гуров между делом внимательно наблюдал за реакцией на свои слова всех присутствующих. Он заметил, каким испуганным стало лицо у женщины, как злобно зыркнул на нее супруг, как тонко сжались губы у сына… И лишь Виолетта, кажется, ничего не понимала и только переводила недоуменный и одновременно испуганный взгляд с матери на отца, с отца на Гурова.

– А раз я здесь, то, пожалуй, начнем, – сказал Лев Иванович.

И он вытащил из кармана цепочку с кулончиком в виде золотой рыбки. Еще накануне он под честное слово выпросил цепочку с кулоном у следователя. Сказал, что вещица ему нужна для проведения оперативного мероприятия.