Книга Хранители смерти, страница 115 – Николай Леонов, Алексей Макеев

Алла Ланская ждала их на лестничной площадке. На лице было ледяное выражение, а взгляд казался надменным. «Может, и я бы так же смотрел на других, живи напротив бывшей гостиницы «Украина»? – подумал Гуров. – И не проверишь ведь…»

– Алла Константиновна? – заученно улыбнулся Гуров и полез за удостоверением. – Вот.

Ланская бросила взгляд на раскрытые корочки и перевела его на Крячко.

«Плохо видит, но делает вид, что время ее не коснулось», – решил Гуров.

Словно в подтверждение его догадки, Алла Константиновна вновь взглянула на удостоверение, которое Гуров все еще держал в руке.

– Уберите, – попросила она и зашла в квартиру.

Стас и Лев Иванович молча прошли за ней. Женщина пропустила их в светлую просторную прихожую и закрыла дверь на замок.

– Можете не разуваться.

Стас замялся, но Гуров едва заметно покачал головой. Делай, мол, то, что говорят. Не спорь, не задавай лишних вопросов. Но понять Стаса было можно – Гуров и сам с трудом заставил себя ступить уличной обувью на пушистый бежевый ковер.

Алла Константиновна уже не звала их за собой. Она зашла в одну из многочисленных дверей широкого коридора. Казалось, что она жила в квартире не одна, а с соседями по коммуналке.

Уже стоя в комнате, в которую их пригласили, Гуров увидел то, что ожидал увидеть: вечность. В комнате не было ни одной новомодной вещи. Ни широченной «плазмы» на стене, ни хромированных поверхностей. Ни одного современного электрического прибора. И даже окна были старыми, с деревянными рамами.

Все вокруг, казалось, усеяно воспоминаниями. Гуров прекрасно помнил, как оно было – раньше. Правда, был он тогда совсем юнцом, и милиция пока еще не обнажила ему все свои подводные камни. Седины в его волосах тоже не наблюдалось, а опыт был практически нулевым. Через десяток лет страна начала меняться, резко исчезли привычные вещи, а все простое и понятное внезапно обросло множеством условностей. Ко многому пришлось привыкать, а от чего-то и вовсе отказаться. Но вот темно-зеленая велюровая обивка мягкого дивана запомнилась Гурову еще с тех времен – мебель времен восьмидесятых прошлого века не отличалась разнообразием. Но люди радовались даже простой возможности сменить один настенный ковер на другой и прикупить лакированный журнальный столик, чтобы наконец-то было куда пристроить чешскую хрустальную салатницу, наполнив ее плоскими квадратными ирисками «Кис-Кис».

В этой комнате все было как тогда.

Алла Ланская присела на край дивана, да так и осталась сидеть в неудобной позе, с прямой спиной и сведенными коленями. Во время созвона Гуров сказал ей, что хотел бы расспросить ее о пропавшем около сорока лет назад Викторе Громове, и она сразу же согласилась встретиться. Правда, приняла их не слишком радушно. И дело было, вероятно, именно в ее плохом зрении.

– Что вы хотели узнать? – спросила Ланская, едва заметно подавшись вперед.

Гуров опустился на диван рядом с ней. Стас, покосившись в сторону двери, подошел к окну и отодвинул плотную желтую занавеску. Выглянув на улицу, поспешно вернулся к дверям и остановился, прислонившись к стене.

– Алла Константиновна, в одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году вы обращались в милицию по поводу исчезновения Виктора Громова?

Вопрос был риторическим, ответ был Гурову уже известен. Ксерокопия заявления, написанного рукой Аллы Ланской, лежала у него в кармане. Но спросить он был обязан. Люди порой меняют свои показания, особенно если давали их несколько десятков лет назад.