Книга Хранительница, страница 150 – Иса Белль

Фотографии. Моей мамы.

У меня не сохранилось ни одной. Совсем. Они были выброшены из той квартиры вместе с её вещами, которые я прихватила с собой при переезде, пожертвовав местом в чемодане.

Вся память, которая у меня осталась, была уничтожена. До сегодняшнего дня.

В горле образовался ком. Я впервые видела маму такой молодой. На снимках она была, наверное, едва старше меня.

– Вы оставили себе хоть немного?

В моих руках лежала целая стопка фотографий. Вероятно, это всё, что у него было, потому что их на самом деле было много. Очень.

– Я всё помню.

Пришлось поджать губы, чтобы они не задрожали от волны печали, нахлынувшей на меня из-за того, как мягко звучал его голос. С такой интонацией он говорил только о ней – о своей любимой.

Я стала медленно перекладывать на стол одну карточку за другой, внимательно рассматривая каждую. Я никогда не видела свою маму настолько счастливой. Её зелёные глаза светились, а радость не сходила с лица. На некоторых из них они были вместе: чаще всего в университете или в комнате в общежитии, но также были кадры, где она находилась одна, тем не менее я знала, что Гейл – тот, кто фотографировал её.

И тут я поняла, что все улыбки на её совместных фотографиях с моим отцом были фальшивыми, потому что вот как она улыбается мужчине, которого любит.

– Она так и не вышла за него замуж, – рассказала я, когда в моих руках оказалась фотография со дня их росписи, где они счастливые и молодые, с горящими глазами и мечтами о будущем, по-настоящему влюблённые друг в друга. – Поэтому я ношу Вашу фамилию.

Не знаю, отказывалась ли она от предложения или отец просто никогда не делал его, но факт остаётся фактом – мама старалась сохранить прошлое о Гейле, как могла.

– И похожа я на Вас, потому что мой отец – Ваша копия.

Мама никогда не забывала о нём. Никогда.

Она смотрела в лицо моему отцу и представляла другого мужчину. Держалась за его фамилию. Назвала своего единственного ребёнка в честь их обоих. И не бросила профессию, которая в один день много лет спустя могла свети их вместе. Как и случилось.

Можно уехать, попытаться забыть и влюбиться в другого человека, но полюбить возможно только единожды. И если это уже случилось, то бессмысленно пытаться избавиться от этого, потому что разлюбить когда-то любимого невыполнимо.

– У Вас есть кто-нибудь? – решила узнать я. – Жена… Дети?

Гейл поднял на меня взгляд, и уголки его губ слабо приподнялись в грустной улыбке. Печаль переполняла голубые глаза.

– Я люблю её.

Мою маму.

Ему даже не стоило объяснять.

– Завести семью с другой – словно предать мечту.

Я вновь посмотрела на снимки в своих руках.

Любовь просачивалась сквозь них, поэтому я верила в каждое сказанное им слово.

Мою рану зажгло, дав мне понять, что глаза стала стремительно накрывать пелена, поэтому, поднявшись со стула и разведя руки в стороны, сделала полушаг вперёд и обняла мужчину.

– Мне так жаль, – прошептала я.

Несколько секунд он не двигался, а затем большая тёплая ладонь легла на мою макушку и аккуратно прижала меня к его груди.

– Я так виноват перед вами обеими.

Его тело дрожало в ответ моему.

– Нет. – Я покачала головой, потеревшись раненой щекой о его рубашку. – То, что случилось со мной, не Ваша…

– Ты могла быть моей, – не дав мне договорить, прохрипел он. – Нашей. Я бы был безмерно благодарен Всевышнему за тебя.