Книга Семь пятничных шалостей, страница 128 – Соня Субботина

Единственная тема, которая всегда интересовала Германа, – друзья Октябрины. Вернее, одна вполне конкретная подруга. А когда он узнал, что Октябрина с Юлей прекратили общение (причины, почему так вышло, ему не раскрыли, но это для него было не так важно, как сам факт ссоры), – не стал скрывать своего разочарования и расстройства и начал уговаривать свою «девушку» помириться с подругой. И вскоре чуть ли не каждый их разговор начал сводиться к этому, а сам Герман охладел к Октябрине.

И тут она поняла две вещи. Стоило изначально прислушаться к Юле. И сейчас ничего не остается, кроме как прервать всяческое общение с Германом, чтобы больше не быть посредником между ним и его объектом нездорового интереса.

Просить прощения у бывшей подруги она не спешила. Даже несмотря на то, что Юля была права, их стычка сильно задела гордость Октябрины. Но у судьбы оказались свои планы, так что пришлось затолкать свои обиды куда подальше и сделать первый шаг.

– Давно пора было. – Голос Юли прервал поток мыслей Октябрины.

– Мир? – Октябрина протянула мизинец.

– Мир. – Юля схватилась своим мизинцем за мизинец подруги и улыбнулась так, будто и не было этого месяца, что они провели в обиде друг на друга.

– А еще мне нужна твоя помощь, – на одном дыхании выпалила Октябрина. Лучше уж так, чем ходить вокруг да около. – Ну не мне, а Августине, но…

– О-о-о-о… И куда это вас привело? Опять ко мне? – В голосе Юли не было ни намека на злость. – Что случилось? И почему именно моя?

– Потому что именно ты постоянно рассказываешь, сколько у тебя есть знакомых врачей.

Юля стала первым человеком за пределами «солнечной системы» семьи Октябрины, кто узнал, что происходит там внутри. Начиная с этого лета и заканчивая последними неделями, когда Августина проходила очередное обследование.

– Нашли опухоль мозга. Она давит на зрительные нервы, и из-за этого Августина почти ничего не видит. Случай серьезный, само точно уже не рассосется, надо оперировать. Никто не берется, да и операцию наша семья, боюсь, не потянет. И я не знаю уже, что делать. – В глазах Октябрины стояли слезы, а Юля была в шаге от того, чтобы разрыдаться вместе с ней.

– Я так с ходу, есть ли кто у нас из знакомых нейрохирургов, не вспомню, но я поговорю со своими. – Для Юли не было вещи страшнее, чем потерять зрение. Она решила, что сделает все, что от нее зависит, чтобы помочь Августине.

– Спасибо большое! Я, конечно, не думаю, что ты через пару рукопожатий знаешь самого Кравцова, но мало ли…

– Погоди, кого-кого? – Юля услышала очень знакомую фамилию.

– Кравцова. Один из лучших нейрохирургов, но к нему фиг пробьешься на прием. Мы пытались, не вышло.

– А-а-а-а… может, и знаю. Но точно сказать смогу тебе только после майских.

Чтобы не подавать ложных надежд, Юля не стала раньше времени признаваться, что этот самый Кравцов – отец ее лучшей подруги и бывшего парня. Да и знает она его вполне себе лично, а не через какие-то рукопожатия. Проблема в том, что это ничуть не облегчало задачу достучаться до него.

Лично обратиться к нему она не могла. Никогда ему не нравилась, а после расставания с Мирой и поступлением Лады на дизайн (как будто Юля виновата в этом!) ситуация лишь усугубилась.

Можно было связаться через родителей, но… Когда они вообще последний раз общались с ним?.. И правда какой-то небожитель, до которого не достучаться простым смертным.