Книга Семь пятничных шалостей, страница 19 – Соня Субботина

Судя по всему, в больших серебристых и расписанных акриловыми маркерами на манер граффити наушниках Октябрины играло что-то среднее между звуками экзорцизма и воплями бесов, так что вопрос Юли остался без ответа.

Юля предприняла еще одну попытку узнать ответ на свой вопрос. Снова безуспешно. Тогда она несильно толкнула локтем Октябрину. Сработало! Подруга с недовольным видом подвесила наушники на шею и повернулась к Юле. Ее сине-бирюзовые из-за цветных линз глаза впились прямо в душу.

– Ну что? Надеюсь, кто-то помер, – тихо пробормотала она. Так отвлекать себя от работы она могла позволить только своей сестре-близняшке. Но Августины здесь не было, и вряд ли она когда-нибудь вернется в институт. А внезапный толчок под ребра от Юли лишь в очередной раз напомнил ей об этом печальном факте.

– Все живы. Гурман не приходил? – в третий раз повторила свой вопрос Юля.

– Нет. – Октябрина собиралась вернуть наушники на их законное место, но Юля заговорила вновь:

– На перекур когда пойдем? – Перекурами в их группе называли перерывы, хотя большинство даже не курило.

– Ты ток пришла, какой перекур? – хмыкнула Октябрина, откладывая карандаш и лист бумаги на свой табурет.

– Ма-а-аленький? – не унималась Юля.

Наконец Октябрина согласно кивнула, они встали, попросили старосту написать, если вдруг Гурман решит обрадовать простых смертных своим присутствием раньше времени, и вышли из аудитории.

Юля старалась поддерживать со всеми своими одногруппниками если не приятельские, то хотя бы нейтральные отношения, но с Октябриной и Августиной смогла по-настоящему сдружиться. К слову, она стала единственной, кого к себе подпустили эти две странные девочки, проводившие почти все время в больших наушниках. Если они и общались с кем-то, то друг с другом и без слов – перебрасывались взглядами, беззвучно шевелили губами и показывали странные распальцовки. Это сейчас Юля знала, что это русский жестовый язык, который они выучили раньше, чем научились нормально говорить, чтоб общаться со старшим глухонемым братом. Тогда же это казалось дикостью. Вся группа считала этих близняшек если не гостями из соседней галактики, то минимум сбежавшими пациентками психушки.

Имени их брата Юля долго не могла узнать и думала, что его зовут Юлий или Сентябрин. Или как-то еще в духе месяцев года, а он оказался просто Никитой. Наверное, в переводе с какого-нибудь греческого: бедолага.

Октябрина и Августина всегда и везде ходили вместе. Так что сейчас Юле видеть только одну из близняшек казалось чем-то противоестественным, будто перед ней стоит человек без руки и ноги одновременно. Первое время сестры даже носили одинаковую одежду, из-за чего все их путали. Все, кроме Юли. Для нее же близняшки выглядели как одна и та же картинка, но до и после наложения рефлексов и полутонов. Разница глазу, может, и не слишком заметна, но ощутима каким-то шестым органом чувств. Октябрина была ярче и драматичнее. Бирюзовый оттенок волос, цветные линзы, стрелки всевозможными зигзагами, топы из сеток и цепи, очень много цепей. Августина же более спокойная и домашняя. Голубые глаза и волосы, уютные свитера и вельветовые брюки, минимум макияжа и максимум расслабленности.

Юля не понимала, как люди до сих пор их путали. Они же такие разные! Прям как… август и октябрь!