Книга Семь пятничных шалостей, страница 54 – Соня Субботина

Юля могла бы бесконечно долго смотреть на кружевные салфетки, воротники и зонтики, попутно рассказывая, в каких регионах России лучше всего развито кружевоплетение и чем же отличается рязанское кружево от какого-нибудь, допустим, ирландского (разница очевидна, первое – коклюшечное, второе – игольное), но живот предательски заурчал. Причем так громко, что это услышал и Максим. Краснея от неловкости и думая о том, что надо было бы поесть перед выходом, Юля все же согласилась покинуть кружевное царство и сходить куда-нибудь перекусить.

Хотя она и понимала, что ей стоит нормально пообедать, все равно потащила Макса в недавно открывшееся в их городе местечко есть венские вафли, к которым она собиралась добавить неприличное количество сладких топпингов.

Раньше на этом месте был ресторан, где проводились исторические балы. Самые настоящие, с классической музыкой, кринолинами и камзолами.

Юля очень давно хотела сшить себе самое роскошное и пышное платье, как у настоящей принцессы, нет, королевы, и попасть на один из таких балов, но… либо под рукой не оказывалось кавалера, либо человек, который имел наглость назвать себя ее парнем, отказывался от этой затеи.

А сейчас там отковыряли весь паркет, положили плитку, нарисовали что-то странное на стенах и открыли какой-то фуд-корт чуть ли не премиум-класса, пафосно обозвав все это гастрономическим пространством. А мечта Юли закружиться однажды в вальсе, польке и мазурке (в самой смелой из вариаций, с человеком, что по-настоящему ее любит) так и осталась несбыточной.

Последнее время она часто просматривала новостные паблики города и группы людей, организовывавших эти балы, в поисках информации о предстоящих мероприятиях, но так ничего и не находила.

Официантка поставила на стол две тарелки с вафлями, и Юля вернулась из воспоминаний. Сидеть в реальности напротив Максима оказалось не хуже, чем мысленно кружиться с ним в вальсе.

– А не боишься, что?.. – Макс покосился на гору взбитых сливок, карамели, шоколадного топпинга и ягод, что украшали вафли перед Юлей.

– Слипнется? Нет. Вообще, надо бы переживать, не обсыплет ли меня после такого, но я спокойна, потому что сорвала джекпот. Мама – косметолог, папа – пластический хирург. С чем не сможет помочь первый родитель, с тем точно справится второй, – рассмеялась она.

– У тебя, случайно, нет еще тети-диетолога или дяди-эндокринолога? А то так и до диабета недалеко.

– Не-а, – промычала в ответ с набитым ртом Юля. Если ее что-то и погубит, то точно не сладкое, а энергетики. И, прожевав, добавила: – Но если вдруг что, могу найти. Не переживай обо мне. Или ты для себя?

Она отломила вилкой новый кусочек вафли, наколола его, но до рта так и не донесла – кусочек сорвался с вилки в самый последний момент. Юля была готова поклясться, что слышала, как этот неодушевленный, перемазанный сливками и шоколадом кусок запеченного теста поет: «Я свободе-е-ен, словно птица в небеса-а-ах!..», прежде чем упасть на ее белую рубашку. Она тут же попыталась оттереть пятно салфетками, но лишь все размазала.

Юля была готова чуть ли не плакать от обиды на весь этот жестокий мир. И даже не знала, что хуже: что Макс теперь решит, что она криворучка и растяпа, которая даже поесть нормально не может, или что ее новая и уже любимая рубашка безнадежно испорчена навсегда.