Книга Любовь пахнет понедельником, страница 39 – Соня Субботина

– Ева, привет! – Марк улыбнулся. – Ты без Лизы?

– Да. Она копается в мозгах, а я отмучилась уже. – Она заметила, что Марк немного опечален этой новостью. – Думаю, она ещё забежит. – Ева вспомнила, зачем вообще пришла сюда, и добавила: – Мне облепиховый чай, с собой, по карте.

Учить биохимию совсем не хотелось, поэтому Ева сначала решила написать конспект, это должно было помочь запомнить хоть что-то, но потом вспомнила, что по новой теме была лекция. Поэтому быстро просмотрела свои записи, тема была понятной, формулы и реакции несложными, половину из них она уже выучила, пока зубрила классы ферментов. Вечер оказался снова свободным. Выходить из дома никуда тоже не хотелось, шёл дождь, чай из кафе был уже допит. Ева пошла на кухню, поставила чайник. Пока он закипал, вспомнила о своей фиалке и полила её. Она решила, что надо бы вернуть её маме, пока цветок не умер, ему здесь было очень плохо. Заварила себе сладкий чёрный чай с чабрецом, на скорую руку сделала тёплые бутеры, отнесла их в гостиную и поставила на журнальный столик. На верхней полке одного из шкафов нашла пушистый тёплый плед и небрежно кинула его на диван. Из ящика с косметикой достала маску, оставшуюся от набора, который Лиза подарила ей на день рождения. Смотря на своё лицо, скрытое за белой тканевой маской, Ева невольно рассмеялась. Она вернулась в гостиную, села на диван, укуталась в плед, взяла со столика книгу и погрузилась в мир Раскольникова. Последний раз она читала эту книгу в школе, а сейчас натыкалась на карандашные пометки и улыбалась. Раскрыв книгу на случайном месте, увидела очередную и вспомнила, как по наводке своей учительницы литературы искала упоминания жёлтого цвета. В отмеченной сцене рабочие в квартире старухи обклеивали стены. Вместо прежних, цвета безумия, появились обои с цветами. Ева подумала, что нужно бы меньше гнаться за оценками и больше уделять внимания отдыху. Было очень приятно наконец-то потратить вечер на себя. Уже завтра она пересечётся с Ильёй Александровичем и если повезёт, то и с Мирославом, который ей так и не написал. Но она не думала о плохом. Ева решила, что завтра встанет пораньше, чтобы накраситься.

Она прониклась атмосферой «Преступления и наказания», и ей снова очень захотелось в Питер. Они с Ильёй должны были туда поехать на её день рождения, они (на деле, она одна) это долго планировали. Ева весь год откладывала всю свою стипендию. В день, когда её бросили, она поняла, что посещение культурной столицы нужно было только ей. Все отложенные деньги она спустила в клубах. К слову, свой день рождения тоже отмечала в клубе в кругу своих друзей. Сильно напилась, поэтому мало что помнила. Ева надеялась, что ничего не натворила, но Лиза молчала как партизан, так что, возможно, всё дошло до танцев на барной стойке и очередного парня на один вечер, неважно, в каком порядке.

В пятницу Ева, как и хотела, встала пораньше. Ей показалось, что в макияже она растеряла всю свою сноровку, но потом позабытые нейронные связи восстановились, и всё получилось даже неплохо. Блёстки на веках и отсутствие кругов под глазами не скрылись от взгляда Лизы, но та воздержалась от комментариев. Ева искала Мирослава и в холле между кафедрами, и в коридоре, но его нигде не было. Немного разочарованная, она пошла в кабинет. Внимание Ильи Александровича на этот раз обошло Еву стороной, она была этому очень рада. Зато Катя, довольная, как будто ей только что поставили «отл» в зачётку за экзамен по биохимии, вела себя так, словно на неё были направлены софиты, а не взгляды одногруппников и преподавателя. Когда староста стояла у доски и писала реакции из цикла Кребса, Лиза шепнула Еве: