Книга Гром среди вторника, страница 109 – Соня Субботина

Вернувшись домой из больницы, Ника первым делом написала Дмитрию, что вынуждена сменить тренера, и без дальнейших объяснений кинула его номер в черный список. Зачем ему знать, что творится у нее на душе? А он ведь точно попытался бы снова залезть туда. Отвратительный любовник, не умеющий соблюдать субординацию и вечно порывающийся сломать возведенную между ними стену. Во время последней встречи он успел заметить перемену в ее поведении, а сейчас и вовсе был отличный момент, чтобы еще раз убедиться, что вся ее жизнь стремительно катится под откос. Ника давно уже искала удобный случай, чтобы бросить теннис, но не могла даже представить, что это произойдет при таких обстоятельствах. И тем не менее тренировки и мужчины были последним, что ее могло бы сейчас привлечь.

Как бы Ника ни старалась, один человек, которого она всеми силами пыталась выкинуть из головы, чтобы забыть о нем как о кошмарном сне, блекнущем на фоне ярких событий дня, никак не хотел покидать ее мысли, наблюдал за ней все время из уголка сознания, самодовольно ухмыляясь и показывая всем своим видом, что раз она не смогла убежать от него тогда, то и сейчас ничего не выйдет.

Ей хотелось закрыться от всех, спрятаться от всего мира, не открывать шторы, не вставать с кровати и не вылезать из-под обжигающего душа, в котором она делала воду все горячее и горячее. Если Ника чувствовала, что оказалась в аду, то обстановка должна быть соответствующей, для полноты картины. Она не хотела видеть дневной свет. Ей казалось нечестным, что после того, что случилось с ней, мир не сошел с оси, люди продолжили спешить по своим делам, а солнце – светить. Но если бы она открыла шторы хотя бы на миг, то увидела бы, как погода плачет вместе с ней. Стоило ей выключить воду или музыку в наушниках, как она снова и снова слышала его смех, его голос, его предложение выпить чаю. Он ее обманул. Стоило ей закрыть глаза, как все ее тело пронзало болью сначала от того ледяного взгляда, а потом и от касаний, которые она явственно ощущала на своем теле. Этим голубым глазам нельзя было верить, эти руки не были созданы, чтобы дарить ласку. Стоило ей уснуть, как сцена в ординаторской повторялась, будто кто-то в сотый или даже тысячный раз отматывал видеоряд, чтобы еще раз увидеть любимый момент из фильма. Только вот такой момент вряд ли мог понравиться кому-то, кроме него. Она бездумно металась по квартире, шатаясь от недосыпа и мучаясь от головной боли из-за вечной какофонии звуков в наушниках. Глотала обезболивающие, запивала их алкоголем. Рвала на себе волосы и раздирала в кровь предплечья и бедра, пытаясь отмыться от того, с чем не справится обычный гель для душа с ароматом роз. Ей казалось, что если покинет квартиру, свой островок безопасности, то снова обязательно встретит его. Она так часто заказывала доставку, что к ней начал приезжать один и тот же курьер, будто специально ждал заказы именно от нее. В квартире постепенно росло количество мусорных пакетов и бутылок. Она могла часами сидеть на кухне, выкуривая сигарету за сигаретой и используя десертную тарелку вместо пепельницы. Раньше ей казалось, что никогда снова не начнет курить, но у судьбы были другие планы.

Маленькой радостью стал тот факт, что Денис поверил в ее придумку с болезнью. Знал бы он, что курьер привозит не лекарства, а кислую отраву… От взгляда Котова точно не ускользнула бы ни одна из перемен в ее поведении, а объяснять что-то совершенно не хотелось, как и возвращаться в тот день, который отзывался в каждом нерве ее тела. Ей казалось, что она может справиться со всем сама. Тем более с таким образом жизни, как у нее, подобное происшествие теперь казалось лишь делом времени. Ее парни были правы: дура она и шлюха. И больше никто. Пусть Денис думает, что она валяется с температурой, а не с ненавистью к себе и всему миру. Простудиться в мае? Это надо быть самой настоящей неудачницей. Хотя она себя именно так и ощущала.