Книга По страницам четверга, страница 154 – Соня Субботина

– И ты хочешь, чтобы я в это поверила?! – Она чувствовала себя так, будто солнце потухло, небо раскололось пополам и все звезды разом рухнули и что у нее осталось совсем немного времени, прежде чем она задохнется или замерзнет насмерть.

Даня молчал, будто их с Полиной история подошла к концу, хотя на самом деле до развязки еще оставались страницы, и он непослушными пальцами пытался подхватить уголок одной из них, но тот из раза в раз выскальзывал, давая понять, что стоит если не остановиться совсем, то хотя бы сделать передышку.

Будь Катя на пару лет помладше и поглупее и не знай она, что случилось с Ирой, она, может быть, еще и поверила бы в историю о роковой несовершеннолетней обольстительнице, но сейчас это вызывало ряд вопросов. Если Данил ей сейчас врет, пытаясь выставить себя лучше, чем он есть на самом деле, она тут же встанет и уйдет из его жизни навсегда, и не найдет он ее ни с собаками, ни с поисковым отрядом их меда, ни с мигалками, ни с вертолетами. Предстоящий суд над Нечаевым обострил в ней чувство женской солидарности, и, выбирая сторону, она встала рядом с малознакомой девушкой, а не со своим молодым человеком. Хотя Катя и сама когда-то была шестнадцатилетней девочкой, которая добивалась внимания, правда, не старшего брата подруги, а друга старшей сестры и вела себя очень-очень глупо и навязчиво, на грани безумия. Девочка-подросток, одержимая красивым мальчиком, способна на многое.

Катя хотела поверить Дане, но не могла. Он может сейчас наговорить все что угодно, лишь бы оправдать себя. И чем тогда он отличается от того вожатого из языковой школы, куда летала Ира? Тот наверняка думал, что это Ира вьется вокруг него, хотя они просто вынужденно находились на территории одной школы и жили в соседних блоках. Ну почему это все сейчас происходит именно с ней?! Где же проходит та грань, разделяющая поступки, на которые еще можно закрыть глаза, и на те, которые прощать совершенно нельзя? И как сильно человек может поменять свои нормы морали, чтобы они стали совпадать с поступками человека, которого он так любит?

Все же было прекрасно. Прек-рас-но! Ее любили. Просто так и несмотря ни на что. Ей дарили то чувство безопасности и комфорта, которого так не хватало дома. Ее не осуждали. Ее увлечение книгами и блог не называли глупыми. Ее идеи поддерживали. К ней самой прислушивались. Ей подарили веру, что не все мужчины такие, как Нечаев, и… отобрали ее.

Катя мысленно отлистывала назад страницы их истории до самой первой встречи. Ни одного красного флажка, которые она порой рисовала на полях книг, что читала. Она бы точно заметила раньше, будь с Даней что-то неладное и от него стоило держаться подальше? Ведь так?..

Что она начала хлюпать носом, а на столе перед ней появились соленые капли, Катя поняла, только когда почувствовала, как Даня гладит ее по плечу.

– Не трогай меня! – воскликнула она громче и резче, чем собиралась, выскочила из-за стола и в два шага преодолела расстояние до столешницы. – Не нужно подходить, спасибо, – добавила она тише. Кажется, звук ее участившегося сердцебиения заполнил всю кухню и был слышен даже Марии, Эриху и Ремарку под толщей воды.

В этот момент оба четко осознали, почему все грустные и болючие моменты в книгах называются стеклом. Если и можно услышать, как разбивается человеческое сердце (которое на самом деле эластичное и может разве что бесшумно разорваться), то это точно звук, с которым осколки падают на кафельный пол и дробятся на настолько мелкие части, что с ними не справится ни веник с совком, ни пылесос. И их так много, что пройдут годы, а какой-нибудь хитро спрятавшийся кусочек вопьется в нежную кожу и напомнит о себе.