Книга По страницам четверга, страница 174 – Соня Субботина

Домой он забежал, только чтобы бросить вещи и взять ключи от машины. Узнавать, дома ли отец Кати, который, очевидно, не будет рад его появлению на пороге, Даня не стал. Во-первых, зачем? Во-вторых, у кого, если Ира так и не ответила? Не так он себе представлял их встречу после недолгой разлуки, но это уже не так важно. Куда важнее выяснить, не случилось ли с Катей что-то серьезное.

Когда до ее дома оставалась пара минут, на телефон пришло сообщение. Даня не так много общался с Ирой, но даже он понял, что она в своем репертуаре. Никаких объяснений конкретных причин и, кажется, немного пассивной агрессии. Он хотел напечатать: «Ох уж эти скобочки», но вовремя спохватился, что сейчас не самый подходящий момент для шуток.

Автоматические ворота с тихим гулом закрылись. В прихожей Даню встретила Ира. Не успел он спросить, где же Катя, как Ира крикнула сестре на второй этаж (их привычка перекрикиваться, вместо того чтобы подойти и сказать, Дане по-прежнему не нравилась, но, скорее всего, в таком большом доме без нее никуда).

– Тут к тебе твой мальчик с… – Ира не стала дожидаться, пока Катя спустится со второго этажа и откусит ей голову, так что закончила фразу не так, как собиралась изначально: – Ладно, он без цветов.

– Хорошо, – не заставил себя ждать ответный крик.

– Тапочки не предлагаю, – обратилась Ира к Дане.

– А я смотрю, ты не изменяешь себе, – хмыкнул он, скидывая туфли.

– Это тоже, но еще потому, что эта сумасшедшая снова вылизала весь дом, и тут теперь можно хоть операции проводить, не то что без тапок ходить.

– Я не сумасшедшая! Егор ползает везде, и я не хочу, чтобы всюду были шерсть твоего кота или мои волосы, – вновь крикнула сверху Катя.

– Когда надо, все она слышит, – закатила глаза Ира. – Ребенка нельзя растить в стерильных условиях! – крикнула она сестре и потом вновь обратилась к Дане: – Скажи ей, может, она тебя послушает. И нельзя лишать Егора радости попробовать кошачий корм!

– Мне кажется, у него другое мнение на этот счет, – кивнул в сторону вышедшего с кухни кота Даня.

Дверь в комнату Кати была открыта, но Даня все равно постучал по косяку, спрашивая разрешения вторгнуться в личное пространство.

Катя сидела посреди комнаты на детском коврике с изображениями мультяшных животных, и казалось, что была так увлечена общением с Егором, который в ответ мог пока только сказать «мама» или проагукать себе что-то под нос на своем языке, что, не постучи Даня, она бы и не заметила, что он зашел.

Даня сделал пару шагов и замер. Он видел Катю разной, что называется, и в болезни, и в здравии, и в слезах, и в кружочках без макияжа, и в красивом платье, но такой – никогда. Если бы человек мог излучать тепло и уют, как солнечный свет, то Катя сейчас бы сияла, но не ослепляюще ярко, а мягко, чтобы ни у кого от этого света не заболели глаза. Даня смотрел на Катю с Егором и не мог отвести взгляд. Он тут же мысленно перенес картину перед собой в свою (которая должна непременно стать их с Катей) квартиру. Чувство, что перед ним люди, которым он готов дарить свою любовь и с которыми хочет провести остаток жизни, лишь крепло.