Книга Холодный ветер среды, страница 121 – Соня Субботина

– Забавно же, – начал оправдываться Макс, – твоя комната просто далеко от их блока, а нам их всегда очень хорошо слышно. Кажется, кухня, на которой они собираются, прямо у меня за стенкой.

– Вот-вот, – Ира вернула телефон экраном к себе и быстро нашла нужное фото, – и я не вру, рисунок и правда настоящий, как и вчерашний поход в класс рисования. А у тебя проблемы с доверием к людям. – Она протянула телефон подруге.

– Ладно, не врешь, – взглянув на экран, приняла свое поражение Никольская.

– Очень… мрачно, – заметил Максим.

– Немного. – Ира убрала телефон обратно в карман, чтобы друзья не успели рассмотреть ее рисунок во всех подробностях.

– О чем болтаете? – спросила подошедшая к их столику Диана, которая благодаря Ире успела влиться в их компанию и перестала чувствовать себя лишней. Да и рядом с ними было гораздо легче избегать Сашу.

Как и вчера, на занятиях Насте было не до английского языка. Максим сразу заметил ее медлительность и несобранность, но не стал донимать. Вместо этого он в одиночку составил диалог, который предполагалось написать в парах и потом зачитать по ролям. Макс молча пододвинул к Насте раскрытую тетрадь, и та машинально прочитала нужные реплики, даже толком не вникая в смысл фраз. Джессика подправила произношение Никольской в нескольких моментах, еще в парочке мест – грамматику, но в целом похвалила их. Она всегда хвалила, даже если с заданием справлялись отвратительно. Не хотела отбивать желание посещать занятия и учиться, которого и так с каждым днем у всех ребят ее группы становилось все меньше.

Мысли Насти разлетались, будто опавшие красные кленовые листья на ветру. То она пересчитывала возможности, когда поговорить с Ирой будет удобнее всего. То снова проигрывала в голове один и тот же эпизод: на сцене двое, она и Ира, на обеих направлены лучи прожекторов. А дальше десятки вариаций диалога. Настя уже мысленно столько раз отрепетировала этот момент и узнала все возможные версии, которые только смогла придумать, что ей уже начинало казаться, что этот разговор и правда состоялся на самом деле.

Но чаще всего в эти долгие учебные минуты Настя мысленно обращалась к тому рисунку Иры, что увидела за завтраком. Пусть она не смогла рассмотреть его в подробностях, но одного беглого взгляда хватило, чтобы понять, что подобные картины не вешают в гостиных над диваном. Подобное создают не от хорошей жизни. Подобное нужно как средство выплеснуть эмоции, чтобы они не разъели тебя изнутри, как едкая кислота. Настя была далека от мира живописи и вряд ли смогла назвать парочку художников, на чьи полотна походил холст Иры, но сама же Вишневская в этих темных оттенках и небрежных мазках видела манеру сошедшего с ума Гойи. Настя снова прокрутила в голове тот утренний эпизод. Черная одежда. Черный фон. Маленькая серенькая птичка, не понятно, что именно. Может, растрепанный воробушек, а может, просто образ, который Ира взяла из головы. И клетка с тоненькими, блестящими, кое-где смазанными прутьями, такими хрупкими на вид, что кажется, каждый из них можно с легкостью переломить голыми руками, чтобы выпустить птицу на волю. Либо Настя не успела разглядеть, либо дверцы в этой клетке и правда не было. Наверное, поэтому птичка замерла – не верила, что спасение возможно.