Книга Холодный ветер среды, страница 80 – Соня Субботина

– Я понимаю, но все равно… я вас увидела, и сразу так мерзко. Лучшая подруга и парень… хуже не придумаешь… Сразу захотелось что-то учудить, проучить и заставить почувствовать тебя что-то подобное.

– А… – задумчиво протянул Максим. – Так вот к чему этот вчерашний концерт сначала на паре, а потом у Саши на кухне.

– Так ты все заметил и промолчал?!

– Тише, Огонечек, а то нам сейчас не только за порчу школьного имущества влетит. Да, промолчал, но говорю сейчас. Давай договоримся, пожалуйста, что вчерашнее останется в прошлом и ты больше не будешь вот так оголяться перед другими парнями.

– Ладно, это было тупо, прости.

– Всякое бывает. Ты мне всегда можешь рассказать все, что тебя тревожит. А я постараюсь понять и что-нибудь придумать. Хорошо?

– Хорошо.

Стрелки никак не хотели получаться одинаковыми. Такое с Ирой случалось нечасто, но всегда служило предвестником того, что все пойдет наперекосяк. Иногда у нее бывали дни, когда все, за что бы она ни взялась, валилось из рук. Лучшее, что Ира могла делать в такие моменты, – не делать ничего, чтобы лишний раз не испортить хрупкое равновесие дня. И видимо, сегодня был именно такой день. Со вздохом она открыла ящик стола и достала оттуда жидкость для снятия макияжа и ватные диски, чтобы стереть с лица последствия не то криворукости, не то рассеянности. Ира решила, что пока ограничится легким макияжем «без макияжа», а потом, ближе к дискотеке, что-нибудь придумает. Или нет, посмотрит исходя из своих настроения и желания. Убрав неудавшиеся стрелки (но все же предварительно предприняв еще парочку таких же неудачных попыток их нарисовать, отчего лишь убедилась, что сегодня точно не ее день), Ира взглянула на часы. Обычно в это время в корпус возвращался, возомнив себя гением маскировки, Максим. Она выглянула на улицу. Друг как раз проходил под ее окнами, но Ира не сразу узнала его макушку, ставшую за ночь почему-то бордовой. В том, чьи это проделки, сомнений не было. Ира улыбнулась, думая о том, что нужно будет обязательно спросить у Насти, какими правдами и неправдами она умудрилась уговорить Черного на подобный эксперимент.

В воздухе на всей территории лагеря витало ожидание предстоящей дискотеки. Им были пропитаны все разговоры за завтраком, каждый из которых рано или поздно сводился к двум вопросам: какие песни включили в плей-лист на этот раз и как долго им разрешат гулять после отбоя.

– Насть, я не думаю, что они согласятся включить нам Фараона, Лизера или Гонфлада, – смеясь, ответила Ира.

– Даже «Мамбл»? Там даже непонятно на каком языке он поет. – Никольская считала, что проблема песен, которые она предлагает, исключительно в русском языке.

– Это которая про питекантропов?

– Ага… – Она сделала глубокий вдох, чтобы хватило воздуха зачитать пару первых строчек, но подруга нагло ее перебила.

– Тогда надежды точно нет.

– «Мулабар»?

– У тебя есть на примете какие-то песни без членов и сучек? – Ире часто приходилось слушать музыку вместе с лучшей подругой, так что она знала многие треки Флады чуть ли не наизусть и могла смело заявить, что практически в каждом из его треков трахали сук.