Книга Маячок моей души, страница 9 – Мария Шаронина

– Пойдем, – все так же, не отпуская мою ладонь, рарк направился в одну из сторон, буквально таща меня за собой.

Мы прошли буквально несколько метров, когда я остановилась как вкопанная, во все глаза, рассматривая вывеску на фасаде красивого здания.

"Академия искусств им. Юрия Золотницкого" – вот что она гласила.

– Ана, мы идем? Или ты все же решила здесь заночевать? – Алер вопросительно поднял бровь.

– Когда-то, здесь работала Оливия, моя приемная мама, – просто ответила я, вспоминая, с каким упоением, а иногда тоскою, рассказывала Оливия о своей работе на Земле. Она так долго и упорно шла к своей цели, что достигнув ее, так и не смогла порадоваться, как следует своему успеху. Она повстречала меня.

И, хотя она и открыла несколько популярных вокальных студий по всей столице Арантской империи, ее музыкальная душа скучала по этому месту, колыбели ее творческой жизни.

Задумавшись, я не увидела, как к нам, подошел уже не молодой мужчина, только почувствовала как мой спутник, придвинулся ко мне почти вплотную.

– Добрый вечер, молодые люди, – твердым, хорошо поставленным голосом поприветствовал он нас.

– Добрый, господин, – почти без акцента ответила я, радуясь тому, что выучила язык матери. Алер же просто кивнул, лишь догадываясь, о чем говорит старик.

– Знаю, подслушивать, это совсем не по-джентельменски, но я услышал последнюю вашу фразу, юная леди, – незнакомец смотрел на меня пристально, словно выискивал что-то, но, тем не менее, отталкивающих чувств и эмоций своим взглядом не вызывал.

– Что же вас в ней привлекло? – спросила я, пока не понимая его заинтересованности в нашем коротком диалоге. Он не мог знать наш язык, следовательно, и понимать не должен.

– Вы назвали имя, Оливия, – продолжил он, – дело в том, что когда-то, и я знал девочку с таким именем, оно в России редкое, – пояснил он, – может быть та, о которой вы говорите, и была моей хорошей знакомой?

– Возможно, – уклончиво ответила я, – а что за интерес к этой особе?

– Я просто хочу узнать, все ли с ней хорошо, ведь почти десять лет я терзаю себя мыслью, что недоглядел за той, которую взял под опеку, – на улице уже почти совсем стемнело, но даже в сумерках было видно, как изменилось лицо мужчины. Переживание, грусть и тоска, все сменялось колейдоскопом на морщинистом, но добром лице.

После его фразы, я поняла, кто же стоит передо мной. Юрий Золотницкий, мамин покровитель с детдома и основатель академии, возле которой мы остановились. Мне было бесконечно жаль этого немолодого, но прямого как палка старика, который с гордой осанкой нес бремя своей старости.

– Мою приемную маму зовут Оливия Вяземская, она помнит вас и очень скучает, – от моих слов, наш собеседник резко вскинулся, в глазах загорелся огонек надежды, еще пока очень маленький, но разгоравщийся с каждой секундой.

– Она в добром здравии? Куда она пропала? – он непроизвольно и не сильно схватил меня за руки, от чего Алер почти сросся с моей спиной, устрашающе возвышаясь, готовый в любой момент свернуть голову незнакомцу как цыпленку.

– С ней все хорошо, она вышла замуж за иностранца и проживает в другой стране, – мягко пожала сухие кисти рук в ответ, успокаивая взбудораженного мужчину и надеясь, что Боги простят меня за мое откровенное вранье.

– Почему не сказала тогда? – наивно и по-детски спросил он, – я бы принял любое ее решение, только была бы счастлива.