Книга Хлопок одной ладонью. Том 2. Битва при Рагнаради, страница 41 – Василий Звягинцев

Типа ДШК или Гочкиса, судя по кускам штукатурки, что полетели от дома по ту сторону переулка, а потом и по дыркам в броне. Хорошо, очередь легла в капот, а не в борт боевого отделения.

— Вперед, штурмгвардия! — заорал Колосов, не дожидаясь указаний от Ляхова. Да и какие указания? Все давно обговорено.

Домик был небольшой, двухэтажный с мезонином и палисадником вокруг. Господская усадьба небогатого помещика ХIХ века.

И стрелять оттуда стали не иначе от отчаяния. Или по причине запрограммированности. Если поблизости нет в резерве хотя бы роты полного состава с бронетехникой, сопротивляться подразделению регулярной армии бессмысленно.

Пока бойцы Колосова, умело применяясь к местности, рассыпались вокруг объекта, Ляхов, с прежним замиранием сердца, как на перевале, с ежесекундным ожиданием для него изготовленной пули, вдавил в плечо приклад турельного ДТ и короткими, но непрерывными очередями подавлял тяжелую огневую точку в угловом окне второго этажа. Установленный в глубине комнаты пулемет, может, и не достанешь, но если все время стрелять по скосам оконного проема и по потолку тоже, то рой рикошетов, осколков кирпича и штукатурки волей-неволей заставляет расчет пригибаться, втягивать голову в плечи, отвлекаясь от работы, а глядишь, и всерьез кого-нибудь заденет.

Методика себя оправдывала, группа Колосова без потерь форсировала переулок, довольно широкий для своего названия, и рассредоточилась в мертвой зоне.

Водитель-ефрейтор, тоже не новичок, пока полковник стрелял, обежал свой покалеченный транспортер и начал через заднюю дверь, ею же и прикрываясь, вытаскивать наружу ящики.

Машина, не дай бог, загорится, так хоть боеприпасы останутся. А сколько еще воевать и с кем — откуда знать? Но когда патронов в достатке — спокойнее.

Ляхову что-то подсказывало, Максима им освободить удастся, но вот благополучно уйти после этого — проблематично. И дело не в том, что БТР поврежден, не так сложно пробиться дворами к Каланчевской площади, а там воспользоваться любой подходящей машиной, да хоть бы и трамваем. Даже лихо — на полной скорости со звоном!

Казалось ему, что засевшие в доме нарочно затягивают время, ждут подкрепления. Важен чем-то для них этот опорный пункт, а то и штаб. Значит, нужно все сделать очень быстро.

Он связался с Тархановым, коротко, в нескольких словах доложил обстановку и потребовал помощи. Пусть не роту, пусть взвод или два, но немедленно. На полных газах за двадцать минут управиться можно.

— Сделаем, — заверил Сергей.

Приказав водителю стать к пулемету, Секонд рывком пересек мостовую, упал рядом с зарешеченным цокольным окном. Из него почему-то не стреляли.

— Колосов, хватит вылеживаться, разом — на штурм. А я здесь попробую.

Под грохот автоматных выстрелов, матерные и просто бессвязные выкрики бойцов он, сильно рискуя, сдернул кольцо гранаты, поставил ее на край решетки. Считая про себя «через ноль», отодвинулся, прижимаясь к стене вбок, в расчете, что каменный наличник окна уведет в сторону ударную волну и осколки.

— …ноль три, ноль четыре!

Бахнуло не сильно, только горячий вонючий дым ударил в нос и зажмуренные инстинктивно глаза. Когда открыл, решетка уже висела косо, удерживаясь в стене только двумя согнутыми прутьями.

Ляхов, навалившись, выворотил ее целиком. За ним в проем по собственной инициативе спрыгнул оказавшийся поблизости штурмгвардеец.

Мало что подвал и так был полутемным, его густо заполняла поднятая взрывом пыль.

— Фонарь?

— Имеется…

Луч света скользнул по штабелям ящиков разных размеров и вида, тюков и коробок, уперся в невысокую деревянную дверь.

— Были б здесь гранаты или динамит — вот бы рвануло, — с какой-то даже злорадностью сказал боец.

— Ото ж! Давай, ломаем дверь…

— Чего здесь ломать?

Солдат был прав. Дверь запиралась снаружи на обычный французский замок. Одно движение тяжелого, почти как мачете, ножа, накладка отлетела в сторону, и они выскочили в коридор. Слева — тупик, справа — крутая лестница к еще одной двери. Теперь — железной, но, по счастью, не запертой. За ней часто громыхали выстрелы, кому-то из штурмгвардейцев удалось через окна или дверь ворваться в здание.

— Ну, пошли. Под свои бы пули не подставиться!

Солдат, которого Ляхов знал в лицо, а по фамилии не помнил, ногой распахнул дверь и с порога выпустил несколько очередей, мгновенно охватив взглядом общую картинку и увидев, что своих здесь нет.

Ляхов дернул его за ремень назад и снова бросил гранату. Так оно надежнее будет.

— Теперь пошли!

Перипетии скоротечного боя в закрытом помещении плохо поддаются последующей реконструкции. Каждый помнит, как он бежал, стрелял, падал, в него стреляли и что в какой-то момент, как правило, внезапный, все вдруг кончилось. Точно так же и Ляхов, который никем и ничем не командовал, а метался по этажам и коридорам, стрелял навскидку и искал, где же тут могут прятать Максима, не думая, удастся ли ему самому уцелеть в бессмысленной круговерти штурма.

Снаружи дом казался не слишком большим, но сколько же у него внутри комнат, тупиковых и проходных, коридоров, лестниц, чуланов… Архитектор в девятнадцатом веке совсем не задумывался, какие проблемы он создает потомкам, которым здесь придется драться в двадцать первом.

Каждую секунду ждешь пули в лоб или в спину, гранатного взрыва под ногами, а при этом еще нужно тактически мыслить…

На лестничной площадке между вторым этажом и мезонином Вадим столкнулся с ефрейтором, который в прошлом рейде упрекнул его в неточном цитировании Гумилева.

Короткевич подталкивал перед собой стволом автомата растрепанную женщину с потным, в разводах пороховой копоти и обычной грязи лицом.

— Стоп! Кто такая, откуда, куда ведешь?

Поблизости не стреляли, и можно было перевести дух.

— Не знаю, господин полковник. Выскочила навстречу, вверх бежала. В руке автомат, не нашей конструкции. Глаза безумные. Вроде как у той, в Тель-Авиве. Но живая. Я ее слегка стукнул, обезоружил. Автомат вон валяется, без патронов…

Ляхов и смотреть не стал, не до того. И так знал, какой и откуда. А вот что она вверх бежала — интересно. Может, со страху подвинулась умом, а может…

Кроме отнятого автомата на поясе у террористки висел еще и пистолет в аккуратной темно-коричневой кобуре. Вадим его вытащил. Нечто вроде «вальтера РР», но помассивнее, погрубее. «ПМ» советского производства, вспомнил он.

Он ткнул женщину стволом в подбородок, вздергивая лицо вверх. Прав ефрейтор, глаза не того. Но попробовать можно.

Вадим хлестко ударил ее по одной щеке, по другой. Сгреб в кулак плотную рубашку на груди. Встряхнул.

— Где человек, которого сегодня привезли? Ответишь, жить будешь! Там? Там? Там? — Он показывал пальцем вправо, влево по коридору, сопровождая каждый вопрос пощечиной. А как еще привести в чувство истеричку или остановить начинающийся реактивный психоз, если нет под рукой нужных медикаментов? Она, конечно, может ничего не знать, только вряд ли. Бабы вообще любопытны, а эта тем более, на рядового боевика не похожа. Каким-то краем, но к начальству причастна, если не сама начальница.