Книга Недотрога для адвоката. Дело о разводе, страница 86 – Анна Варшевская

Даже когда меня вызывают для дачи показаний.

– Скажите, гражданка Демидова, что именно с вами произошло в ночь с девятнадцатого на двадцатое? – судья смотрит на меня поверх очков.

Я не дрожу, не сжимаю руки, не ломаю пальцы. И не отвожу взгляд.

– Меня обманом увезли из кафе. Ударили по голове, усадили в машину, вкололи что-то. Не могу точно сказать, когда потеряла ориентацию в пространстве, – шаг за шагом вспоминаю всё, что тогда происходило, дохожу до момента, когда меня пристегнули к кровати.

Сглатываю, снова погрузившись в этот кошмар. Ловлю взгляд Андрея, который не сводит с меня глаз.

– Меня не били, только вкололи в шею что-то, – непроизвольно касаюсь рукой кожи в том месте. – Угрожали. Обсуждали, что будут делать, – выговариваю хрипло. – Кто будет первый. Я слышала и отлично помню их голоса. Говорили, что.… Дамир велел не трогать лицо.

Дамир шевелится. Я смотрю на него.

– Через некоторое время в комнату ворвался мой… – на долю секунды голос срывается, – мой адвокат. Андрей Славин. Он ударил одного охранника, связал другого, освободил меня.

Судья уточняет детали. Я отвечаю, старательно держа эмоции под контролем. Мне кажется, что я смотрю на это как будто со стороны. Не как жертва. А как свидетель, который выжил.

Когда заканчиваю, возвращаюсь на место.

Предстоят ещё перекрёстные допросы, Андрей тоже будет свидетелем, нас будут допрашивать ещё не раз, вместе и по отдельности, будут допрашивать меня на предмет того первого раза и удара по голове, из-за которого я потеряла память, а потом всё вспомнила. Будут даже приглашать в суд Даниила Игнатьева, того врача, который отправлял меня тогда на обследование, и другого врача, который так и не смог определить, был ли в моей крови наркотик. Будут допрашивать мою мать, которая как раз путается в показаниях, потому что ни за что не хочет показать, что какое-то время ей было абсолютно наплевать на меня. Это уж потом к ней каким-то чудом вернулся хоть какой-то разум, и она за меня испугалась.

Процесс идёт несколько месяцев.

Но в итоге всё заканчивается. И на последнем заседании оглашают приговоры. Отец получает максимальный срок – доказаны факты распространения наркотиков и ещё много чего. Дамир с подельниками – тоже получают своё.

Я в последний раз выхожу из зала суда и делаю на улице глубокий вдох.

Не верю, что всё это закончилось.

Господи, наконец-то!

Андрей

Соня выходит из здания суда немного медленнее, чем входила.

Я держусь рядом, но не трогаю её. Нет ощущения, что она устала – наоборот, внутри у неё, похоже, что-то встало на место. Спина выпрямлена, решительные шаги. Но вот на лице.… опустошённость.

И я её понимаю. Сложно это. Очень сложно.

Смотрю, как она сжимает в руке бумагу, которую ей выдали после заседания. Тонкий лист. Почти ничто. Но для неё – финальная точка в истории, где её судьба решалась чужими руками.

Всё время, пока шли суды, мы жили вместе. Я поддерживал Соню, как мог – потому что быть её непосредственным защитником у меня возможности не было. Хотя доказан был факт подставы со стороны сотрудников полиции, решение о моём статусе задерживалось до того момента, как будет вынесен приговор.

– Сонь, – ловлю её за руку, поворачиваю к себе. – Ты.… может быть, хочешь чего-нибудь?

– Я…. не знаю, – она качает головой. – Так странно всё. Знаешь, я.… наверное, хочу поехать в университет!