Книга Заноза для хирурга, страница 111 – Анна Варшевская

Плещу в лицо ледяной водой, мне протягивают салфетки. Прижимаю их к воспалённым глазам.

— Не три, сейчас всё пройдёт, — Никита опять отводит меня к дивану, только теперь присаживается напротив на корточки, берёт меня за руки.

— Почему ты так плакала? — спрашивает, передёрнув плечами. — Знаешь, я и так-то женских слёз побаивался, а теперь у меня точно фобия разовьётся! Неужели ты решила, что я поверил этому вранью?

— Сначала я испугалась, что ты поверишь, — начинаю и запинаюсь.

— А потом?

— А потом я расстроилась! — снова всхлипываю. — Она же… украла у меня эту возможность!

— Какую возможность, солнышко? — он хмурится.

— Я собиралась сама тебе рассказать! Хотела увидеть твою реакцию, — кривлюсь, сдерживая подступившие вновь слёзы.

Никита смотрит на меня, открыв рот, теряет равновесие и неловко оседает на пол прямо у моих ног.

— Так ты что… в самом деле беременна?!

Гляжу на него, и тут до меня доходит. Губы разъезжаются в улыбке. Ну что ж, его реакцию я всё-таки увидела.

— А ты решил, что это всё неправда? Нет, — качаю головой, — она соврала только про срок. На самом деле у меня примерно восьмая неделя беременности.

— Восьмая неделя?! И ты молчала?!

— Я сама узнала только вчера, — говорю возмущённо, но всё недовольство тут же тает, когда мужчина опять встаёт на колени и тянется ко мне.

— Аннушка, — шепчет, прижимая меня к себе, — ты не представляешь, как я тебя люблю! Я уничтожу Марго за эту ложь! — голос ожесточается.

— Оставь её, — отстраняюсь, смотрю ему в глаза. — Она сама для себя худшее наказание.

— Откуда ты только такая взялась? — он берёт моё лицо в ладони, нежно прикасается к губам.

— Ты не будешь ей мстить? — я и правда не хочу, чтобы он ввязывался в это. В такой борьбе неизвестно, кто победитель, а кто проигравший.

— Я буду объективен, — Никита смотрит на меня серьёзно, — и не собираюсь её подставлять. Но если в работе обнаружатся серьёзные недочёты, она получит по заслугам.

— Хорошо, — киваю. Защищать эту стерву я не намерена.

Мужчина спускается к моей талии, поглаживает. Потом натягивает на мне рубашку и хмурится.

— А почему живота нет?

— Господи, — смеюсь, не сдержавшись, — ты как не врач, честное слово.

— Тебе надо поесть! — он подрывается с колен. — Хочешь чего-нибудь… непривычного?

Закатываю глаза. Похоже, меня ждёт гиперопека. А вообще, ну и ладно! Улыбаюсь про себя. Пусть заботится.

Спустя две недели выписывают Соболевского, и мы отвозим его домой. Никита все последние дни ездит и смотрит коттеджи в приемлемых с точки зрения «добираться до работы» местах. Заявил, что, во-первых, мне, а потом и ребёнку, нужен свежий воздух, а во-вторых, в большом доме и Герману всегда найдётся место. Всё время жить с нами он наверняка не захочет, но первое время после инфаркта и операции было бы неплохо ему помочь.

Никита пообещал, что как только найдёт хотя бы три подходящих варианта — свозит меня, всё покажет, и я выберу. Возражать мне не хочется.

Тем более, что я занимаюсь кое-чем другим, при активной помощи Германа. Но прежде чем нам удаётся решить этот вопрос, получаю звонок от Богатырёва.

— Он предлагает встретиться, — говорю Никите, которому сразу рассказала про разговор. — Есть какая-то информация насчёт Веры и не только.

— Мы можем поехать, — Никита хмурится, — когда?