Книга Наследники чужих судеб, страница 85 – Ольга Володарская

* * *

Болела рука. Не сильно, но навязчиво. Такую боль не проигнорируешь…

Зорин открыл глаза и увидел стену. Ложась спать, он повернулся к ней, сейчас было ясное утро, а он все в том же положении. Теперь ясно, почему болит рука, — он ее отдавил собственным телом.

Перевернувшись на спину, Мишаня потянулся к телефону. Он поставил будильник на семь, но в этот час солнце не так шпарит в его окно. Сотового на тумбочке не оказалось.

— Кока! — закричал он. — Верни мобилу!

Кира Ивановна заглянула в комнату, но заходить не стала.

— Не волнуйся, тебе никто со службы не звонил, — сказала она. — Я бы разбудила.

— Который час?

— Половина девятого.

Зорин выругался. Мало того что проспал, еще и рука онемела, а это значит, скоро ее заколет, а он терпеть не мог этого ощущения. Еще и щекотки боялся!

— Кофе тебе сделать? — невинно спросила Кира. Она не чувствовала себя виноватой, а матюги Мишани пропустила мимо ушей, хотя в любом другом случае отчитала бы. В их семье мат не приветствовался.

— В термос. И отдай, наконец, телефон.

Она кинула тот на кровать и удалилась. Зорин сразу начал звонить подполковнику.

— Простите, я проспал, — выпалил он. — Но к девяти буду в отделении. Можно сказать, я уже в пути.

— Отлично. Мы как раз в девять начнем совещание. — Макарян, судя по звукам, стоял на улице. Значит, сам только что подъехал. — Хорошо выспался?

— Так, что руку отлежал. — В ней как раз началось покалывание.

— Я тоже. Хотя обычно в командировках мучаюсь — привык к определенному матрасу. С моей больной спиной на обычном не улечься нормально. Но у вас в Ольгино какой-то особенный воздух…

Знал бы он, какими миазмами тот был наполнен в те времена, когда мясокомбинат сжигал тухлятину тоннами и сливал отходы в затон!

Зорин быстро собрался. Взяв термос с кофе и бутерброды, вышел на крыльцо и замер в растерянности. Где его кроссовки?

— Постирала я чуни твои, — сообщила Кира, выйдя вслед за ним. — Не высохли еще. На, эти обуй. — И поставила перед ним коробку с кожаными ботинками благородного бордового цвета.

— Откуда они?

— Купила тебе их на день рождения. Но решила сейчас подарить. А то ходишь как гопник. Позоришься перед начальством из области.

— Они слишком хороши, кока. — И это было правдой. Ботинки выглядели элегантно и совсем не подходили к тем вещам, в которые он облачился. — Лучше я старые кроссовки надену. Те, что с треснувшей подошвой. Все равно этого не видно.

— Я тебе надену, — посуровела она. — Чтоб важняк из Энска решил, что ты охламон какой-то? Бродяжка-деревенщина?

Спорить с теткой ему было некогда, пришлось обуваться.

— Как, удобно?

— Очень, — не покривил душой он. — Ботинки шикарные. Спасибо тебе! — И чмокнул Киру в щеку.

Бутерброды Зорин по традиции слопал по дороге. Подкрепился, чтобы потом не отвлекаться от работы из-за урчания в животе.

На совещание он не опоздал, но, когда зашел в кабинет, его уже ждали. Кроме подполковника Макаряна и старшего лейтенанта Хасанова, за столом сидели Ермак и вызванный из отпуска опер Борисов. Последний выглядел растерянным и явно страдал от похмелья. Майор до него дозвонился, когда Борисов отрывался в рюмочной, где подавали двадцать видов настоек, а он ждал отпуска, чтобы продегустировать каждый сорт.

— У меня для всех вас хорошая новость! — Подполковник начал совещание именно с этой фразы, а не с приветствия. — У нас появился свидетель. А именно человек, который видел, как некто вытаскивал безжизненную девушку из «Буратино». Она была завернута в белую простыню.