Онлайн книга «Комиссар Конте, сдайте ваш багаж!»
|
– Да, Конте, я не подведу! А если вдруг, опасность? Тогда что? Стрелять в воздух? – Ты сдурел, Ташлен! Оттис, присматривай за ним, чтобы не пулял по сторонам от скуки! Если вдруг заметите подозрительную активность – свистите. Медленно и протяжно. – Но я не умею, Конте! Если мы разделимся, как я дам знак? Может… криком совы? Это я могу, не отличить от настоящей! – Господи! Да хоть совой, хоть жирафой – всё равно! Хватит трепаться! Нам пора! Оружие держим на чеку, это очень жёсткие типы. Вперёд! Рассредоточившись группами, они отправились сквозь густой пронизывающий до дрожи туман прочёсывать старое кладбище. Полуразрушенные могилки с накренёнными крестами, редкие заброшенные статуи и ни живой души вокруг – вот чем являлось последнее пристанище у Святой Женевьевы. Внезапно пролетела сова, издав свой бодрствующий крик, что вызвало волнения среди своих. Конте и Альбанелла поспешили на призыв, бросив поиски Горбатого, и обнаружили Ташлена сидящим на старой треснувшей плите, разминающим от холода пальцы рук. – Что такое?! Чего ты кричал?! – Кричал? Хм… Странно, я не кричал. А, это не я – это глупая птица! Украла мой сигнал, пернатая! Обругавшись, Конте потащил Альбанеллу в попытке отыскать в тумане их начальную точку. Расхаживая меж этого мрака и застывшей грусти, Грег больше рассматривал лица святых на статуях, иногда пересчитывая годы жизни и прочитывая еле заметные фамилии покойников, пока не столкнулся со стариком Оттисом. – Знаешь, Оттис, кладбище это место лирическое, исполненное элегией и чем-то, что несмотря на своё назначение, воодушевляет жить. Жить дальше, и не просто жить, а творить и … На этом высоком и поэтичном слоге Ташлен запнулся о край монумента и чуть было не рассёк себе брось или губу, приложившись к плите. В попытке подняться, он облокотился на землю, и в его ладонь что-то вонзилось с чудовищной болью: – Чёрт, чтоб его! Неужели, это стекло! – Покажите вашу руку, мсье Ташлен! Вам нужно промыть её спиртом! Покажите, я перемотаю платком – он стерилен, я даже ни разу не сморкнулся в него! – Я не понимаю, Оттис, как можно приходить в такое место чтобы заливать глотку?! Это неслыханное бескультурье! Оттис помог Грегу подняться и вытащить остриё из ладони, после обмотал её своим носовым платком. Пока Ташлен проклинал свинство простолюдинов, Оттис с интересом разглядывал стекляшку. – О, да тут какие-то картинки на ней! Как там это называется, орман…орнум… – Орнамент, Оттис. А что за орнамент? Оттис протянул стекляшку Грегу, который потеряв контроль, заорал: – Нашлась! Элли нашлась! Это её серьга! Это серёжка моей Элли! – Склеп! Склеп! – захрипел Оттис, а после издал заливистый свист для своих. За статуей оказался самый обыкновенный каменный склеп. На земле рядом с входом лежала затушенная свеча на подставке, а на мокрой от слякоти земле просматривались чёткие следы. Сдвинув каменный заслон, Оттис и Ташлен обнаружили спуск по старым каменным ступеням вниз. И пока Оттис поджигал свечу зажигалкой, воображение Грега уже нарисовало картину таинственной пещеры или целого подземного городка, но вопреки ожиданиям романиста, это было скорее обычное подвальное помещение, очень удачно скрытое от посторонних глаз. Тихими шагами они спустились ровно наполовину, пока не услышали доносившийся эхом плач: |