Книга Убийство одной старушки, страница 49 – Габриэль Сабо

Объехав квартал старой Ниццы, Урфе остановил машину у заколоченного бистро, и направился вдоль мокрых улиц, освещаемых редкими фонарными огнями. К чему был этот одинокий променад? Скорее, это было прощание с прошлым, которое он не хотел отпускать до последнего. Эрцест действительно чувствовал себя воздухом – безликим, бесплотным, вечным бродягой. Часами он бродил по мостовым и пустым улицам, заглядывая в редкие горящие окна, иногда останавливаясь и делая передышки на скамьях, укутываясь в пальто от назойливого дождя. Да, он был как воздух, которого никто не видит.

По дороге к машине ему встретилась пожилая дама-цветочница, уже собиравшаяся покидать мостовую. Эрцест купил у неё последний букетик маргариток, и побрёл на старое кладбище. К той же могиле, к которой ходил последние двадцать лет своей жизни. Даже ночью он нашёл её с первого раза. Оставив на мокром граните цветы и книгу, он осознал, что это конец. Но будет ли достаточно одного символичного жеста, чтобы похоронить прошлое?

В доме на Кипарисовой Аллее уже давным-давно не собираются за общим столом в столовой, не устраивают шумные посиделки, не устраивают праздничных приёмов. Как и всегда, часть жильцов изволила завтракать, не выходя из своих комнат, а другая часть осела в самой обжитой части дома – каминном зале. Ивонн сегодня была заметно задумчива, хоть и делала вид, что сосредоточена на своих ногтях. Мэтр Лавроне напротив, был тщательно собран и ловил каждый шаг, каждый вздох в доме. Мадам Урфе мысленно проедала плешь вновь отсутствовавшему всю ночь мужу, глядя на старые часы. Вот и Жофруа явился с горячим кофейником и чашками, услужливо раскладывая их на столе.

– Адия… Она ничего не ест со вчера… – неловко начал слуга, пытаясь добиться отклика у присутствующих.

– Если бы её брат был боле благоразумен, врач бы стоял уже на пороге. Я уже говорил ему, что за ней нужен присмотр. – холодно и твёрдо ответил мэтр.

– Может… Ей не нужно лечиться? И… дело в другом… Ведь он просил… Чтобы вы… Могли помочь этому мальчику… – Жофруа был настолько взволнован, что у него тряслись руки и чашка с кофе чуть было не оказалась на полу.

Ровенна раздражённо повысила тон:

– Жофруа, вы принимаете нас за демонов?! Если бы он переживал за свою сестру, он бы был рядом с ней, а не шлялся неизвестно где днями и ночами! Спихнув на наши плечи эти заботы, он развлекается, бросая всё на самотёк. Господи, о чём вообще можно говорить! Мой муж эгоистичная, самолюбивая тварь, и даже недостоин того, чтобы его упоминали вслух.

Не найдя должного отклика, жалостливо посмотрев на Ровенну, потом на молчаливую, и отстранённую Ивонн, Жофруа вздохнул и покинул комнату, как старая брошенная собака.

– Старик совсем из ума выжил! Не понимаю, почему он всё время на стороне Эрцеста, да ещё и вздумал вступиться за того убийцу!

– Это отличительная черта всех слуг, дорогая Ровенна, кусать руку, которая кормит. – деловито вмешался мэтр.

Ивонн презрительно улыбнулась, и не выдержав, всё же вставила свои пять копеек:

– Вообще-то он прав. И ты знаешь, о чём шла речь, Ровенна. Ведь это из-за тебя Елена узнала о Франке и Адие. Из-за тебя он получил пинок под зад, и мечты бедняжки Адии разбились в дребезги. И может… Из-за тебя и случилось то, что случилось – старуха мертва.