Онлайн книга «Детектив на пороге весны»
|
– Не веришь, что Туров ее убил? – Есть сомнения. А у тебя уже нет? – Куда им деться. – Я склоняюсь к мысли, что это проделки Софьи. И, вероятно, ей кто-то помогает. – У нее приступ белой горячки? Я пожала плечами. – Она совсем еще девчонка. Вся эта история с враждой двух семейств могла здорово на нее повлиять, вот она и решила непременно познакомиться с Туровым. – И? – хмыкнула Агатка. – Дальше возможны варианты. Например, она влюбилась, а он нет. Или просто вел себя не так, как ей хотелось бы. Или… Тут Агатка свела глаза у переносицы и продемонстрировала язык, как любила делать в детстве, чем доводила меня до легкого бешенства. – Но зачем ей тогда прошлым родителя интересоваться? Должна быть причина, – разозлилась я. – Возможно. А возможно, и нет. Ты ж сама говоришь: она еще ребенок и что там в ее голове… Подозреваю, там пусто. Ты вот намного старше, но голова у тебя… – Светлая, – подсказала я. – Ага. Пустой и светлый чердак. Я бы добавила: пыльный. Если Софья жива и подставляет Турова, то по очень банальной причине: он не признал ее ребенка. Все остальное – хрень, так что не теряй на это времени. Внутренний голос подсказывает, ничего они сегодня на даче больше не найдут. – Туров, кстати, тебе о вражде семей ничего не рассказывал? – Она меня не интересовала. – В следующий раз все-таки спроси. Берсеньев тоже считает: вражда для романов, а действительность гораздо прозаичней. – Правильно считает, – удовлетворенно кивнула Агатка. – Но у него возникла еще одна версия: дело не в Турове, а в Софье. Убрать с самого начала хотели ее, а Туров – побочный продукт, удачно подвернулся, вот на него стрелки и перевели. – Посоветуй Сергею Львовичу романы писать, – с сомнением глядя на меня, заметила сестрица. – Сама советуй. Но Берсеньев так и сказал. Цитирую практически дословно. – Софья у нас богатая наследница? – Не похоже. – Уточни. Со здравым смыслом Сергей Львович дружит, вдруг это не желание соригинальничать, а провидческий дар? Мысли о Берсеньеве, как видно, затронули лучшие струны Агаткиной души, потому что, когда мы подъехали к офису, она спросила: – Все-таки думаешь вернуться? Я молча кивнула, а она с легкостью согласилась: – Валяй. – И вышла из машины. Я развернулась и вновь отправилась в Приволье. Энтузиазм граждан в форме таял на глазах, что было заметно невооруженным глазом. Постояв немного возле оградительной ленты, я побрела по улице, ежась от холодного ветра. Заходить к Татьяне не стала, уверенная, что дом, где живет Надежда, смогу разыскать и без нее. Деревня, кстати, довольно большая, кроме кафе здесь был и клуб, и аж три магазина. В одном из них я и решила попытать счастье. Человек пять стояли у прилавка и живо обсуждали новость. – Да, прикупил земли Денисыч, теперь затаскают, – весело хихикая, заметил дюжий мужик в телогрейке. – Уж мог бы сообразить, что ничего хорошего от такого места ждать не приходится, – кивнула продавщица. – Дурное место, раз ребенка убили. Тут граждане обратили внимание на меня и замолчали. – Не подскажете, в каком доме живет Надежда, ветеринар, кажется. У нее мать инвалид. На мгновение повисла тишина. Я было решила, что мой вопрос так и оставят без ответа, но продавщица заговорила: – Прошли вы его. Двадцать третий дом по этой стороне. – Спасибо, – улыбнулась я и покинула магазин, не сомневаясь, что обсуждение продолжилось и я в нем буду непременно задействована. |