Онлайн книга «Детектив на пороге весны»
|
Один из ее одноклассников был свято уверен в том, что автор «Повестей Белкина», собственно, и есть этот самый Белкин. Кто же еще мог написать «Повести Белкина», если не Белкин?! Она шла, и высокая и мокрая трава хлестала по голенищам сапог, оставляла мелкое зеленое крошево, и пахло землей и разогретыми стволами деревьев, и шмель гудел, облетая радостное соцветие иван-да-марьи, листья шелестели высоко-высоко, и в заросшей тракторной колее обязательно находился крепенький белый грибок с упоительно-кофейной шляпкой. Он никогда не бывал одиноким, рядом всегда торчали его братья и сестры, а под елкой всегдашний сосед – мухомор. И корзинка тяжелела, и Анфиса перекладывала ее с локтя на локоть, и когда белые поднабирались, она возвращалась домой, разморенная жарой и июлем, и на опушке всегда набирала ромашек. Марфа Васильевна любила ромашки, особенно лесные. Белые в расписной мисочке наверняка были те, летние, и Анфиса вдруг успокоилась немного. Марфа Васильевна посмотрела на нее, вздернула брови и усмехнулась. У нынешних молодых все написано на лице. – Итак, что мы должны обсудить прежде всего? – спросила она, достала из портсигара свою вечную сигарету и закурила. Все помалкивали. – Я так полагаю, что загадочную смерть нашего соседа, в первую очередь. – А я полагаю, что нам надо прежде всего обсудить вопрос вашей с Клавой безопасности, – перебила Анфиса, отлично понимая, что как раз этот вопрос бабушка обсуждать ни за что не станет. – Вам нужно переехать в городскую квартиру. – Полно вздор молоть! Я не живу в этой квартире сорок лет и сейчас жить не стану. – Бабушка, здесь может быть опасно! – Не опасней, чем в твоей дурацкой квартире! – Бабушка! – Анфиса, девочка, что это ты выдумала, право слово!.. – Клавдия, которая вечно спорила с бабушкой, кажется, на этот раз была целиком и полностью на ее стороне и слегка из-за этого недоумевала. – Куда же мы поедем?! – А вдруг у нас маньяк?! Вот и Юра говорит, что это может быть маньяк. Да, Юра? – Собственно, я ничего такого… Анфиса упиралась только из упрямства. Оно у них передавалось по женской линии. Так сказать, наследственное упрямство. Пришел кот Архип, оценил серьезность обстановки, и не стал бухаться на бок, и в кресле не стал разваливаться, а уселся настороженно прямо в центре ковра и бубликом сложил хвост. Уши поставил топориком и прижмурил глаза – делал вид, что ему неинтересно. – Давайте лучше про другое поговорим, – предложила бабушка и затянулась. – А именно, про Кентервилльское привидение. Петра Мартыновича в последнее время кто-то пугал. Кто и зачем мог его пугать? У кого какие предположения? Предположений не поступило, и бабушка продолжала: – Его дом почти ничего не стоит. – Смотря что имеется в виду! – подала голос Анфиса. – Тысяч тридцать-то наверняка! – Если с участком, – добавил Юра. Он неторопливо мешал ложкой в чашке – полное спокойствие и невозмутимость, как и полагается джентльмену в дамском обществе. – Ну, с участком. – Убивают и за меньшее, – неторопливо продолжал Юра. – Господи Иисусе, вечный покой, – пробормотала Клавдия, перекрестилась и утерла глаз клетчатым носовым платком, – живая душа… – А почему мы все так уверены, что его убили? – спросила Анфиса громко. Нельзя позволять Клавдии разойтись как следует, это могло кончиться плохо. |