Книга Детектив на краю лета, страница 168 – Ольга Володарская, Татьяна Полякова, Татьяна Устинова

– Нас ограбили? – спросила я первое, что пришло в голову.

Любка замотала головой точно лошадь, попыталась что-то сказать, но лишь ткнула пальцем в сторону коридора. Не зная, чего ждать от жизни, я спешно направилась туда.

Ранее запертая дверь, ведущая в запертую часть дома, была распахнута настежь, огромная люстра с хрустальными подвесками и разводами паутины освещала захламленную антиквариатом комнату, посередине которой стоял гроб с открытой крышкой. В гробу, в пене кружев, лежал Витька, закинув ногу на ногу, и читал любимую энциклопедию. Гроб ему был маловат, с вытянутыми ногами он бы в нем точно не поместился, но, несмотря на это, чувствовалось, что особых неудобств он не испытывает. Теперь ясно, чего Любку так разбирает. Услышав мои шаги, Витя выглянул из-за книжки и сказал:

– Привет.

– А ты чего в гробу? – спросила я. – Все диваны Пушкин занял?

– Не-а, – Витька положил книжку на грудь и охотно пояснил: – Мамаша попросила. Проверь, говорит, удобно ли лежать. Самой-то ей боязно, а знать охота.

– Ну и как?

– Нормально. Жестковато малость, надо бы поролончик постелить.

– Ну постели, – кивнула я. – А чего крышку не закрыл? – проявила я интерес.

– Сбрендила? – обиделся Витька. – Как я в темноте читать стану?

Я села в обветшалое кресло и вновь спросила:

– Витя, ты совсем идиот? Какого хрена ты в гроб забрался, у Любки предынфарктное состояние.

– Я-то чего? Мамаша попросила.

– Когда же кончится этот сумасшедший дом, – сквозь зубы пробормотала я и пошла вызволять Любку.

Покидать свое убежище она категорически отказывалась, зато обрела дар речи.

– Что я тебе говорила? – зашипела она, вращая глазами. – Витька упырь, по ночам в гробу лежит. Теперь уже и не прячется, вражина.

– Лежит, и пусть, – отмахнулась я. – Тебе-то что? В любой ситуации есть положительные стороны.

– Да? И какие же?

– Мы можем обследовать ту часть дома на предмет возможных трупов.

– Ничего я не хочу обследовать. Мне бы только ночь пережить, а завтра утром с первым поездом…

– Слышали уже, – махнула я рукой. – Вылазь, будем чай пить.

Выбраться из убежища оказалось не так легко, пришлось Любке помочь. Пока мы на пару мучились, она успела поведать о том, как Витеньку в гробу застукала.

– Поужинали, – пыхтя от усилий, рассказывала она, – я стала в кухне прибираться, а этот гад мне говорит: «Пойду отдохну». Ну, я тут закончила, отправилась к себе и вдруг картина маслом: двери нараспашку, и этот в гробу. Я чуть жизни не лишилась, Петрович завыл, гроб увидев, Пушкин фыркает, а попугай как рявкнет: «Лежать, зараза!» А бабушка дрыхнет, только храп по всему дому. И не заорешь ведь в полный голос, чтоб ее не разбудить. И за что мне все это?

– Кстати, а где остальные члены коллектива? – спросила я, оглядываясь.

– Клетку попугая Витька шалью накрыл, чтоб этот гад не орал, а Петрович с котом в твоей комнате.

– Почему в моей?

– Откуда мне знать? – завопила Любка, наконец-то выбравшись на волю. – Витька их туда определил.

В этот момент в кухне появился Витенька и заявил с порога:

– Что-то я проголодался, – Любка вновь устремилась в полюбившийся ей угол, я схватила ее за руку, а Витька продолжил: – Может, еще раз поужинать? Ленка небось ничего не ела. Кстати, а где тебя носило?

Предложение поужинать было мною воспринято благосклонно, а Витькин вопрос я проигнорировала. Несмотря на Любкино состояние, которое я охарактеризовала как устойчиво-нервозное, она быстро накрыла на стол, и мы заняли свои привычные места.