Онлайн книга «Детектив на краю лета»
|
Степан Петрович зачем-то привёл Ташу в медпункт. Она не сразу сообразила, что это медпункт, только когда из-за железного шкафчика вышел теплоходный доктор Сергей Семёнович, вытирая руки вафельным полотенцем, и уставился на них, сделав вопросительное лицо. Вафельное полотенце напоминало о чём-то неприятном и гадком, произошедшем в полицейском участке. – Ухо болит, – сказал Степан Петрович, кивнув на Ташу. – Как я понимаю, сильно. – Девушка, – громко позвал доктор, усаживаясь напротив, – вы на ухо жалуетесь? – Набат, – выговорила Таша и улыбнулась, – как будто колокол бьёт. Можно попить? – Попи-и-ить? – удивился доктор. – Конечно, конечно, можно и попить! Сейчас попьём! Он нацепил на лоб круглое зеркало с дыркой посередине, придвинулся и крепкой, холодной, волосатой рукой взял Ташино ухо и оттянул. Внутри головы что-то лопнуло, и стало так больно, что она тихонько взвыла и попыталась вырваться. – Ну-ну-ну, – сказал доктор, не отпуская уха, – не так уж и больно, я скажу, когда будет больно… Головку вот так набочок, ну-ка, и ещё вот так… Он крутил в руках Ташину голову, как какой-то посторонний, не принадлежащий Таше предмет, и всё нацеливался круглым зеркалом на ухо. От всполохов света в этом зеркале Таше становилось ещё больнее. – Ну, конечно, – с удовольствием сказал доктор наконец, – там не набат, там целый… набатище. И назревший уже! Давно болит-то? – Со вчерашнего дня. Нет, с сегодняшнего… Я не помню. – Ну, видно, после купания обострился! Нарыв давний, не вчерашний. После холодной воды разнесло его. Доктор говорил и что-то делал возле железного шкафа, звякали железки, хрустнула ампула, запахло спиртом. Загорелся синий огонь над небольшой горелкой, и Таша вдруг сообразила, что все эти железки, горелки и ампулы предназначены для неё, как пыточные орудия, для того, чтобы сделать больно! И ей стало так страшно!.. – Ну-ну-ну, – повторил доктор, поглядывая на неё, – в обморок сейчас не будем падать, зачем нам падать! Вы кто? Муж? Вот ватка с нашатырём, дайте ей подышать и подержите её покрепче. – Не надо, – выговорили Ташины губы, – не надо, я не хочу… – Милая, у тебя там нарыв с кулак величиной! Ну, вдохни, вдохни поглубже!.. – Обезболивающее уколите, – откуда-то издалека сказал Степан Петрович. Таша подумала в панике – раз здесь Степан Петрович, значит, может быть, она не умрёт. Он не даст её в обиду. Он о ней заботится. Он прогонит этого в белом халате с его пыточными инструментами, как прогнал тех, которые дрались возле памятника. Огненными от температуры и страха пальцами она впилась в чью-то руку и замотала головой. – Подержите её, я сказал!.. Ташина голова сама по себе наклонилась, никак не получалось вырваться, шевельнуться, и было очень страшно, так страшно! …Никакой боли она не почувствовала. Только в ухе вдруг стало горячо и приятно – так горячо, что от удовольствия и тепла она закрыла глаза, – потом что-то полилось, и лилось довольно долго. – …А вы – обезболивающее колоть! – приговаривал сверху доктор Сергей Семёнович. – Чего обезболивать, там выболело всё давно! Ну, как ты там, маленькая? Терпишь? – Да мне не больно, – сказала Таша нормальным голосом, – шее неудобно. – Ну! Мало ли чего неудобно! Сейчас будет удобно! Та-ак, теперь пощиплет маленько… Щипало тоже не слишком, вполне терпимо. |