Книга Пани Зофья. У вас колесо отвалилось, страница 51 – Яцек Галиньский

– Не понял, о чем это ты.

Адвокат и Крепыш обменялись взглядами.

– Я это о том, что собака просто дура. Людям кажется, что собаки их любят, потому что они, люди, такие замечательные, – объяснил адвокат Крепышу. – И благодаря этому чувствуют себя значительными.

– Откуда ты знаешь, за что собаки любят своих хозяев?

– Собака не любит хозяина. Она к нему просто привязывается. Зависит от него. А люди видят в этом проявление высоких чувств. Думаешь, собака могла бы любить?

– Меня? – спросил Крепыш.

– Тебя или еще кого…

– Ты что-то против меня имеешь?

Адвокат взглянул на Крепыша; тот с ненавистью уставился на него.

– Ничего. Ты о чем?

– Ты сказал, что моя собака дура и меня не любит.

– А у тебя есть собака?

– Естественно. Спаниель. Моя любимая порода.

Адвокат почесал голову, подбирая слова. Крепыш придвинулся к нему.

– Нет, ну… ладно… – выдавил наконец адвокат. – Давай забудем. Твоя собака – другое дело. Я так просто болтаю, чтобы время убить. Спаниели отличные собаки. Будем на связи.

– Ты лучше думай, что говоришь… чтобы время убить.

– Ладно. Впредь буду думать.

Крепыш бросил окурок на тротуар, пожал адвокату руку, и они разошлись. Крепыш двинулся ко мне. Я перепугалась. Хотела спрятаться за машину, но пришлось бы нагнуться, а без подходящей разминки можно было себе что-нибудь потянуть. Поэтому я замерла, надеясь, что он меня не заметит. Ничего не вышло. Крепыш смотрел прямо на меня. По спине потек холодный пот. Я уже хотела было завести жалобные объяснения, что я-де собралась в магазин, вот и тележка, но от страха словно онемела.

Крепыш прошел мимо. Просто прошел, и всё. Взглянул на меня и зашагал дальше. Никакой реакции. Даже не моргнул. Он меня не узнал. Не обратил внимания на старушку. Одну из десятков старух, мимо которых он проходит каждый день. Через минуту я ощутила себя супергероиней. Невидимка. Женщина-хамелеон.

Надо было успокоиться. Сердце едва не выпрыгивало из груди. Сначала мне стало жарко. Потом я ощутила слабость и оперлась о чью-то стоявшую рядом машину. Я надеялась, что не запачкала ее. Машина была красивая, новая, блестящая. Владелец небось заботится о ней как о собственном ребенке, а то и еще лучше. Салон был вылизан, как клуб для пенсионеров перед визитом мэра.

Тогда только я поняла: Крепыш не узнал меня не потому, что я супергероиня, а потому, что я для него никто. Как и для множества других людей. Выброшенная из общества недоедающая старушка. Мне давно уже следовало освободить место на планете следующим – молодым, здоровым, тем, у кого дела поважнее. А я наперекор всем крепко вцепилась в остаток жизни. Непонятно зачем.

Тем временем адвокат вошел в ресторан, находившийся на первом этаже жилого дома. Через высокие тонированные окна было не разглядеть, что делается внутри. Снаружи стояли кадки с деревцами. У входа висело под стеклом меню в красивой рамке. Я подошла. Пятьдесят злотых за самое дешевое блюдо? Матерь Божья. Это у кого же денег хватит поесть в таком ресторане? Если только у Рокфеллера какого-нибудь.

Я не могла отступить по такому прозаическому поводу. Раз коммунизм меня не прикончил, то я и капитализм как-нибудь одолею. Я потянула дверь. Она открылась легко, хоть и казалась тяжелой. Вот бы мне домой такую. Дерево и закаленное стекло. Ручка тоже красивая, латунная.