Книга Пани Зофья. Вы всё перепутали, страница 67 – Яцек Галиньский

– Сука, он холодный! – крикнул Широкий, бросая свой кебаб на столик.

Мамочки, каким же восхитительным он был бы в горячем виде?!

– Я не мог все донести! – начал объяснять брат. – Пришлось свой съесть. Поэтому так долго.

Я понимала, что хорошим тоном было бы бросить холодный кебаб, сопроводив это крепким словцом, но я еще не была готова к такому смелому поступку. Я не часто ела еду горячей, а такое количество эндорфинов могло убить слона.

– Ладно, уважаемый, – начал Широкий, глядя должнику прямо в глаза. – Вижу, что нам трудно прийти к соглашению, но понимаешь ли… Мы ребята хорошие. Ходим, беседуем, как правило, без применения насилия, но мы не единственные в компании. Приходят новые, а новые – не всегда лучшие.

Я не вмешивалась, продолжая вгрызаться в холодную лепешку, наполненную мясом и капустой.

– Я не боюсь. Меня не запугать, – ответил должник. – Девяностые закончились, и мне на вас наплевать. Ничего вы мне не сделаете.

– Я знаю. Можно я скажу? – спросила я с набитым ртом, подняв руку, как мои ученики в старые добрые времена. – Я знаю, можно?..

Все трое посмотрели на меня.

– Ладно, говори. – Широкий тяжело вздохнул.

– Можно его похитить и запереть в темном подвале, привязав к стулу, – сказала я, подпрыгивая от возбуждения, ведь такая хорошая идея пришла мне в голову. – Без еды, питья и надежды на выживание.

– Сорри, дохлый номер, – сказал Широкий.

– Безнадега, – пискнул его брат. – Кого этим напугаешь? Дурачка какого-нибудь.

– Ужасный олдскул, – подытожил Широкий. – Дорогая и времязатратная работа, не на наш бюджет.

– Эмоционально обременительная, – добавил Бухольц.

Мне стало немного обидно. Когда меня похитили и держали в подвале – я боялась. Я очень боялась, и тогда это был совсем не олдскул. Но хуже всего то, что, как и все хорошее в жизни, лепешка с мясом постепенно заканчивалась. А казалось, что ее не съесть – что я буду есть ее всю ночь и, возможно даже, кусочек останется на завтрак.

Должник сочувственно посмотрел на меня.

– Не будем преувеличивать. Я бы немного испугался, – заявил он.

– Правда? – спросила я улыбнувшись.

– Ну да. Темнота, привязывание к стулу и отсутствие надежды на выживание… Конечно, я бы боялся.

– Какой вы милый.

– Любишь жену? – Широкий перешел в атаку.

– Она мне безразлична, – ответил должник.

– Так может, нам ее сюда привезти?

– Руки прочь от нее, хамы!

– Если ты не хочешь, чтобы с ней что-то случилось, то верни деньги.

– Не впутывайте ее в это! Она лучше нас. Она врач! Она помогает людям. Таких надо защищать, а не лезть к ним своими грязными руками!

– Дети есть? – спросил Широкий. – Я бы с ними познакомился.

– Дети не настолько ценны, – вмешалась я. – Для общества они пока ничего не делают, а лишь генерируют огромные затраты. Роддома, ясли, детские сады, детские площадки, школы, гимназии.

– У нас нет детей, – перебил меня должник.

– Это значит, что вы не ладите? – Широкий мерзко заржал.

– Заткнись! – крикнул должник. – Даже не упоминай мою жену! Она – святое создание! Днем и ночью в больнице она спасает жизни людей!

Только сейчас я заметила семейную фотографию, стоящую на камине. Я сразу узнала светлые вьющиеся волосы Маевской. На фотографии она выглядела скромно, как и описывал должник. Ее и правда было не узнать. Он бы не стал ее так защищать, бедняга, если бы узнал то, что знаю я, о мнимом сексуальном воздержании своей жены и миссии, которую она выполняет на ночных дежурствах.