Книга Тест на доверие, страница 43 – Галина Владимировна Романова

Хотя Иван был мудрым и опытным и не стал бы устраивать подобное шоу в непосредственной близости от себя, на виду у такого количества прогуливающихся. Уготовил бы брату скорбную участь где-нибудь еще. В каком-нибудь незаметном, укромном месте.

– Блин, как-то все… – вырвалось у нее нечаянно.

– Что такое? – одновременно вытянули шеи Миша и Подгорный.

Они к тому моменту уже вернулись в кабинет. И успели стащить из ее пакета по пирожку.

– Ничего. Так, мелочи, – попыталась она отмахнуться.

– Хочешь сказать, что ты почти час рабочего времени потратила на ерунду? – выгнул брови майор Подгорный. – Вместо того чтобы искать доказательства вины подозреваемой Голубевой?

– Ладно, – сдалась Маша. – Сейчас.

И она целых десять минут – нарочно засекала – обстоятельно рассказывала им о том, что нашла в интернете сейчас и раньше и до чего додумалась.

– Ты опять за свое?! – вытаращился Подгорный, сделавшись тут же очень некрасивым. – Я же запретил тебе разрабатывать эту версию! И полковник Зорин настоятельно велел тебе оставить самоубийцу Лебедева в покое. И вся его семья претензий не имеет. А ты… Ну, Лунина, плачет по тебе увольнение.

Она лишь пожала плечами и промолчала. И для себя решила, что найдет способ встретиться с Лебедевым-старшим. Чего бы ей это ни стоило! Она была уверена: что-то не так, как-то коряво все в самоубийстве Павла Семеновича Лебедева.

– Хорошо, майор, если моя версия никуда не годится, озвучь свою.

– Моя проста и верна. Голубева была знакома с Павлом Лебедевым. Это сто процентов. Возможно, он обещал продать ей свой пистолет. Возможно, подарить. Он является на встречу. И в день сделки задирает цену. Она не готова к такому повороту событий, убивает его…

– Ага! Все же убивает. Он не сам себя! – перебила Маша.

– Я продолжу, старлей, – произнес Подгорный с нажимом. – Она убивает его. Или не убивает. А подходит в тот момент, когда Лебедев себя уже зарезал. Наталья крадет пистолет. Видимо, заранее задумала убить из него неверного мужа и соперницу. Для этих целей ей пистолет и понадобился.

– Муж был отравлен, – напомнила с ядовитой ухмылкой Маша.

– Сработала спонтанно. Или пистолета в тот вечер дома не было. Хранила где-нибудь в тайнике. А муж вдруг собрался уходить. Вера – их соседка – сказала мне, что у них с Аркадием была договоренность именно на этот вечер. Он хотел собрать вещи. А может, и собрал. Но Наталья уговорила его поужинать перед уходом. Отравила. Вещи обратно разложила по полкам. Все! Месть свершилась. Тогда она что делает?

Подгорный увлекся. То, что он озвучивал, ему страшно нравилось. Маша поняла это по его сверкающим азартом глазам. Странно, что не рифмой излагал.

– Она начинает вводить следствие в заблуждение, подсовывая нам портреты каких-то людей. Я не отрицаю, что они существуют! Вовсе нет. – Подгорный приложил ладонь к груди. Проникновенно глянул на них с Мишей. – Вполне возможно, они существуют. Просто люди. Просто прохожие. Она их заметила. И описала нам, чтобы мы бросились их искать как ненормальные. А она тем временем… К слову, она и Вере, своей соседке-сопернице, всучила эти портреты. Были обнаружены при обыске Вериной квартиры. И ей наплела с три короба.

– Зачем? – не удержалась, вставила Маша.

– Чтобы усыпить бдительность. Вера же не успокаивалась. И звонила мне накануне того дня, как была убита. И говорила, что не верит Наталье. Возможно, свои сомнения она озвучила и Голубевой. Соседи снизу, живущие под Голубевой, рассказали мне, что в вечер накануне убийства слышали громкие голоса, крики и плач из ее квартиры. Голоса принадлежали женщинам. Вера, видимо, пришла к ней с разборками, за что и поплатилась.