Онлайн книга «Маршрут случайных пассажиров»
|
– Почему фуфло? Маша посмотрела на часы – без четверти одиннадцать. Видимо, Катерина передумала являться на встречу. Или, приехав, заметила ее машину и все поняла. – Да потому, что на фото не я! – выпалил Валерий. Помолчал и вдруг добавил: – А если и я, то, может, год назад! Этому костюму с бейсболкой уже два года! Ага! Вот как! Прямо следует ее рассуждениям, словно мысли считал. Посидел, подумал и понял, что присланными ему на мобильник фотографиями доказать ничего не возможно. – Разберемся, Валерий. Не нервничайте. И да, вы правы. Никто не приедет. Расходимся… Вваливаясь в свою квартиру, она так злилась, что не стала отвечать на звонки с неизвестного номера. – Идите вы все! – шипела Маша, снимая кроссовки и вешая ветровку на крючок вешалки. – Есть хочу. Спать хочу. Она достала начатый еще Игнатовым батон докторской колбасы, нарезала толстыми кружочками, уложила на зерновой хлеб для тостов и стала жадно есть. Пока жевала, вскипятила чайник, залила пакетик в большой чашке. И, не дождавшись, пока заварится, принялась осторожно пить крутой кипяток. Поймав свое отражение в черном квадрате кухонного окна, Маша неожиданно расстроилась. Мать во многом права относительно жизни дочери. А в одном особенно: Маша бездарно проживает свои годы. Вот на кого она сейчас похожа? Разве в отражении черного стекла женщина? Трикотажная черная кофта с длинными рукавами, которая пропотела давно. Черные джинсы. Лицо осунувшееся. Даже отражение в стекле этого не скрывало. Дурацкая «кукуля» на макушке давно растрепалась. Как? Как можно любить такое чучело? А Игнатов утверждает, что любит! Врать он не может. И если не видит ничего из того, что сейчас очевидно Маше, может, и правда любит? Она ведь так частенько выглядит. А точнее – почти всегда. Любит? Может быть, может быть… Только вот ей что делать с его любовью? Она же не сможет ответить ему взаимностью. И не потому, что он урод и она неспособна с ним ну никак, ну ни за что. Просто она любить, кажется, совершенно не может. – Вот такое ты, Машка, чудовище, – проговорила она с горечью и, недоуменно посмотрев на колбасу, выбросила ее в мусорку. Она не любила колбасу. И ветчину. И сосиски с сардельками. Всем на свете переработанным продуктам предпочитала кусок мяса. Можно с салатом. А можно и просто с одним свежим огурцом. Игнатов, засранец, незаметно протащил к ней в дом колбасу. Странно, но почему-то подумала она об этом без раздражения. Заулыбалась. И даже поступивший на ее мобильник звонок с незнакомого номера не оставила без ответа, хотя на часах было уже двадцать три тридцать. Игнатов? Его телефон разрядился, зарядки у него не было, она еще только завтра должна ему ее привезти. И он у кого-нибудь попросил телефон и звонит ей, потому что… – Да! – ответила Маша, разогнав рой мгновенно налетевших мыслей. – Чего тебе не спится-то? – Мария Валентиновна, это вы? – ответил ей испуганный женский голос. – Так точно. Вы кто? Почему звоните так поздно? На мгновение сердце екнуло. Подумалось, что что-то случилось с матерью и звонит ее соседка. Или Игнатову внезапно стало плохо и об этом ей сообщает дежурная медсестра. Хотя она знала, что молодых соседей у матери нет, а с Игнатовым ничего плохого произойти не могло. Она навещала его сегодня и говорила с доктором. Операция прошла штатно. Состояние удовлетворительное. |