Онлайн книга «Последний секрет на троих»
|
Но она все же добросовестно пошарила по полкам шкафов. И даже нашла упаковку рисовой лапши. Постояла, посмотрела на срок годности и отправила в мусорку. Просрочена две недели назад. Она решила, что сделает сегодняшний вечер голодным. Как там оно называется – интервальное голодание? В ресторане с Давыдовым обедала? Обедала. Вот и хватит обжираться. Она простояла под прохладным душем десять минут. И поплакала немного. Вылезая, все косилась на телефон. Может, следовало позвонить Мелихову? Рассказать ему, как ей плохо, как ее гложет тоска. Начать с того, что ей совершенно нечего есть. И он мог бы… Сигнал домофона ее немного отрезвил. Звонить она не станет. Зачем? Чтобы выслушать вежливый отказ? – Слушаю, – не очень внятно произнесла Соня, сняв трубку домофона. – Прозвучало, как «кого черти принесли»? Ты чего, Святова. Открывай давай. Женька! Мелихов! Кто услышал ее плаксивое нытье под душем? Тот, кто там – наверху, всем управляет? Или Мелихов настолько… Она еле успела одеться в шорты и майку, как он уже был у двери ее квартиры. – Чего приперся-то? – впуская его, проворчала Соня. Она изо всех сил хмурилась, чтобы не обнаружить своей радости. И ворчала тоже по этой причине. Но сердце – очень продажный орган – подпрыгивало от счастья. – Я тут подумал… – Он вытянул вперед обе руки, в каждой по два больших пакета. – Наверняка у тебя холодильник пустой, Святова. После смерти сестры ты по магазинам сто пудов не ходишь. – Я и раньше не очень-то туда любила заглядывать. Соня мотнула головой в сторону кухни, пошла вперед. Она знала, что, скинув туфли, Мелихов пойдет следом. Так было раньше. – Тонечка занималась снабжением. Я приезжала с работы, а холодильник уже забит. – Она сюда приезжала сама. Без тебя. Я помню, – поморщившись, отреагировал Мелихов. – Однажды пересекся тут с ней. Неловко было. Я из ванной в чем мать родила, а она на пороге. Знаешь, что она сказала? – Нет. – Соня смотрела на него округлившимися глазами. – Я ничего об этом не знала. И Тонечка не рассказывала. И ты ничего не говорил. – Она сказала: придурок. Ладно, Святова, давай уже пожрать что-нибудь сообразим. Поужинаем по старой дружбе, покумекаем. Ее предательское сердце уже не подпрыгивало, оно пело. Заливалось трелями соловьиными. И обуздать его не было никакой возможности. И ни одно увещевание типа: это всего лишь жалостливый жест, он просто голоден и надеется на ее помощь в приготовлении ужина, ему скучно, он по старой дружбе – не действовало. Мелихов привычно стащил с крючка ее передник. Вымыл руки в кухне, хотя она всегда его за это ругала. – Ванная есть, Женя, – нудила она прежде… Сейчас смолчала. Смотрела на него заговоренным кроликом и молчала. Он рассортировал продукты. Что-то отправил в холодильник. Что-то оставил на столе, чтобы готовить. Остальную часть – всяких сыпучих и непортящихся – на полки шкафов. Все в его руках аккуратно чистилось, ровно резалось, не подгорало, не рассыпалось. Она смотрела на него, сжавшись в комочек в углу диванчика, и молила всех на свете святых, чтобы Женька попросил сейчас у нее прощения. Просто вскользь, без коленопреклонений разных и виноватых глаз! Просто пусть брякнет банальное: извини. И она простит! Все его грехи и предательство. Она так по нему скучает! Ей без него – ну никак… |