Книга Дневники преступной памяти, страница 97 – Галина Владимировна Романова

Кто баловал себя, так это Зоя Павловна. Впервые в жизни она позволяла себе жить на широкую ногу. И ей это страшно нравилось. И она все реже вспоминала своего покойного супруга, просидевшего долгие годы на сокровищах, как Кощей Бессмертный, да так и не позволившего себе никакой роскоши.

– Выставить на продажу картину я не могу, – покачал головой Николай Климов. – Это неэтично, если учесть, где я служу. А вот помочь подобрать галерею, думаю, да, это в моих силах. А вы не хотели бы устроить аукцион? Через интернет?

– Нет. Позволь мне поблуждать по залам галереи вживую. – Зоя Павловна мечтательно улыбнулась. – Пообщаться с потенциальными покупателями. Хочется видеть их азарт, ощутить их желание.

Галереи выстроились в очередь, предлагая Зое Павловне свои услуги в продаже картины. Они с Колей долго гадали, кому же отдать предпочтение. Наконец, Зоя Павловна выбрала именно ту галерею, где ее бедная соседка Светочка встретила своего парня.

– Там она познакомилась с ним. Там он познакомил ее со своим дядюшкой. И они потом долго следили за мной. Тут явно прослеживается какая-то причинно-следственная связь, Николай.

Николай с сомнением смотрел на старую женщину, но спорить не стал. И Зоя Павловна была уверена, что он тем же вечером поспешит доложить о ее решении своему начальнику – Коровину.

– Мне известно, Николай, что у вашего подполковника Коровина имелись сомнения относительно того, что Светлана познакомилась с этим… – Она долго подыскивала подходящее слово. – Нехорошим человеком именно в этой галерее. У вас вообще возникли сомнения по поводу ее слов. Ваши следователи сочли, что она мне лгала. Но!.. Но я уверена в том, Николай, что Светлана говорила мне чистую правду. Эти страшные люди вышли на нее только потому, что она была моей соседкой. Через нее они хотели подобраться ко мне. Считали меня совершенной дурой. Старой идиоткой! А я… А я еще попытаюсь отыскать этих людей. И призвать их к ответу, да.

В этом месте ее монолога Климов обычно начинал сильно нервничать. И пытался отговорить ее от безрассудства.

– Коленька, я так давно живу на этом свете, что меня мало чем можно напугать, – лукавила Зоя Павловна, отвечая ему. – Оглядываясь назад, я вижу, что прожила бесцельную, бездарную жизнь. Позвольте мне сделать хоть что-то хорошее напоследок!

– Но поимка опасных преступников не может быть вам… – попытался он как-то возразить.

Но она его перебила:

– Оставьте, Николай, ваши опасения. А если вам так тревожно, сопроводите меня, но на расстоянии. Вы как будто сами по себе. Я сама по себе. Ваше присутствие рядом со мной не должно спугнуть преступников.

– С чего вы решили, что они будут там, Зоя Павловна?

– Будут! – кивала она, хищно щуря подслеповатые глаза. – Когда они узнают о продаже знаменитого полотна, они непременно захотят узнать, кто владелец. А узнав, что это я, непременно захотят повторить свою попытку.

– Какую попытку?! – Климов нервничал все сильнее.

– Попытку убить меня и стащить все мое богатство. Первое – выполнимо. Второе – нет. Но они же об этом не знают… А сейчас, Николай, давайте пить чай.

Она встала с удобного кресла с легкостью гимназистки. И засуетилась у стола с чайником и посудой. Достала из холодильника пирожные. Их по ее просьбе приносила из кондитерской по соседству к ней в номер администратор Настя. За отдельную плату, разумеется.