Онлайн книга «Простить нельзя помиловать»
|
– Вот, хотела нам с тобой на ужин оставить, да теперь вот придется самой упираться. А ты чего, собственно, явился? Ей очень хотелось бы услышать от него какие-то добрые слова. Что он соскучился, к примеру. Что она должна все забыть, понять его и простить. Что он если ее и не любит, то к ней привык. Ну, или что-то в этом роде. Да, да, это было бы стопроцентным враньем. Ничего же не поменялось ни в нем, ни в ней. Он был молодым, красивым, крепким, лживым. Она на десять лет его старше, толстая и не очень симпатичная. Но вот именно сейчас ей хотелось даже его вранья. Но Тимур неожиданно не стал ничего придумывать. – Я по поводу нашего утреннего разговора, Алла, – свел он густые брови к переносице. – Которого? – разыграла она непонимание. И прямо тут же, стоя перед ним с тарелкой, принялась отщипывать кусочки мясного рулета и класть их себе в рот. – По поводу происшествия на заливе. Ты еще разозлилась, помнишь? – Допустим. Тебе-то что? – опешила она от такого поворота. – Просто хотел сказать тебе: не надо. – Тимур привалился спиной к двери и смотрел на нее как-то нехорошо, не по-доброму. – Не надо что? Алла забылась и хватала пальцами большие куски от мясного рулета, не заботясь, что пальцы ее сделались маслеными и вокруг рта наверняка блестит. Остановилась, лишь поймав тень брезгливости в его глазах. Швырнула тарелку на стол, потянулась к салфеткам. Быстро вытерла руки, рот. Повернулась к Тимуру, с вызовом повторила: – Не надо – что? – Снова поднимать эту историю не надо. Там ведь тогда Петрович был немного замазан. – И что? – Она пристроила зад на краю стола. – Он был ни при чем, и я… – Ты забыла, как его таскали? Как мотали ему нервы и довели до инсульта? – Ай, брось! – поморщилась Алла. – Инсульт у него случился от водки. И от того, что таблетки пил вместе с водкой. – От какой водки, Алла? Он не пил совсем. Он же за рулем почти сутками был. Когда? – Тимур с осуждением смотрел на нее, как будто видел впервые. – У него же здоровья и времени не было. Когда он мог пить? – Значит, находил время, – фыркнула она, сощурившись. – Я сама у него в машине водку видела. И не раз. Значит, пил. – А то, что он эту водку держал для пассажиров, которые в магазин за ней опоздали, тебе в голову не приходило? – он криво ухмыльнулся. – Я, признаюсь, тоже так делаю. И многие ребята. Надо же зарабатывать. – Ух ты! – ошалело поводила она глазами. – А где же твои заработки были все это время, Тима? За мой счет жил, а… А, поняла! На букетики Клавке все спускал? На подарки ей? У, змей! Уходи! И нечего меня тут уговаривать! – Зря ты так, Алла. – Он повернулся к ней спиной, взялся за дверную ручку. – Все ребята против того, чтобы ты снова Петровича замазывала. Он только на ноги встал. Слесарем переоформился. Сейчас снова начнут его трепать, с работы уволят. Зря ты. Коллектив не поймет. – Коллектив – это кто? Клавка твоя сухожопая? – прошипела она ему в спину. Тимур, не поворачиваясь, вышел. Дверь закрыл тихо, плотно. А Алла, вернувшись за свой стол, вдруг расплакалась. Все, это конец, поняла она. Он ее списал. Бросил. И врать ей теперь ему даже невмоготу. – Сволочь! Все сволочи! – шептала она, глотая слезы. – Я вам всем еще покажу! Вы еще обо мне услышите! Вот я вам… Глава 8 Звягин стоял у кабинетного зеркала, отколотого вверху слева в форме треугольника. Кто отколол, почему, куда делся осколок – он не знал. Когда он вселился в этот кабинет, этот дефект уже был. И он, каждый раз глядя на себя в разбитое зеркало, думал, что это плохая примета. Что давно пора его снять со стены возле двери. И повесить другое. Не так уж и дорого. Мог бы средства и из собственного кармана достать. Но все что-то мешало и мешало. И благие намерения вспоминались, лишь когда он глядел на свое отражение и досадливо понимал, что его ауре в один прекрасный момент может настать конец. Она истончится, превратится в выжженное поле. |