Онлайн книга «Простить нельзя помиловать»
|
– Это я рвался к вам, – протянул мужчине руку Хромов. – Хотел задать вам несколько вопросов о Милене Озеровой. – Задавай, – пыхнул дымом в форточку дядя. – Но мало что я могу тебе рассказать. Виделись редко. – Когда в последний раз? – Ох… – Мужик почесал острый кадык, задумавшись. – Зимой. – А где, не помните? – Чего же не помнить? Ко мне она приехала. Жене моей полтора года было, как схоронили. Поминали. Миленка приехала загодя. Продуктов привезла. Готовила все сама. И даже с ночевкой осталась. Хотя мужик ее и был против. Весь телефон ей оборвал. Связалась тоже с идиотом! – Это ее парень или муж? – Какой парень? Муж! Такой сволочной. Все нервы девке измотал. Моя, когда жива была, все уговаривала ее его бросить. А она – не могу да не могу. Нас с ним, говорит, многое связывает. Одна беда, говорит. – Какая беда? – Не знаю. Никогда к ней в душу не лез. Она не откровенничала. Мужчина затушил окурок в пол-литровой банке, наполовину забитой бычками и пеплом. Глянул на Хромова внимательнее, и вдруг глаза его заволокло печалью. – Ты чего по ее душу явился, случилось чего? – спросил он странно севшим голосом. – Да. Боюсь, что у меня для вас плохие новости… – Погоди, – прервал его мужчина, замахав на Хромова руками. – Идем в дом. Что же мы на лестничной клетке-то? Про нее новости-то, про Милену? – Да. – Вот… Я так и знал, – скорбно глянул он на Хромова. – Идем в дом. Негоже о ней, как о безродной, в заплеванном подъезде говорить. Это квартира ее родителей. И ее… Хоть мы с женой ее и купили по-соседски пятнадцать лет назад, Милена все равно тут своей была. Там каждый угол ее помнил. Идем в дом… Он расплакался, узнав, как именно погибла Милена. Хромов, не зная, как реагировать, затих на табуретке в кухне, рассматривая старинные иконы в углу. – Так я и знал! – Хозяин квартиры шумно высморкался в кухонное полотенце, швырнул его на пол, поставил локти на стол и с тоской повторил: – Так я и знал, что добром этот ее брак не закончится. И жена моя предполагала, что он рано или поздно Миленку убьет. – Он бил ее? – Она не рассказывала. Но синяки мы замечали, когда она приезжала. Когда жена была жива, Милена часто нас навещала, вот синяки-то и были заметны. То на запястье, то на локтях. Один раз на шее. Моя жена еще спрашивает: он что, душит тебя? – Душит? – насторожился Хромов. – Такие откровенные следы были? – Ну да, прямо как от пальцев. – А она что ответила? – Рассмеялась, говорит, это мы с ним перестарались, когда играли. Скажи мне, старший лейтенант, что это за игры такие? – Дядька непонимающе моргал. – А она все хихикала. Дохихикалась. – Скажите, а у вас нет ее фотографии? – Где-то были, но не в доме, – жестом остановил его хозяин квартиры. – Как жена умерла, я все собрал. Все рамки. Альбомы. И все в гараж снес. Хламом завалил. – Почему? – искренне изумился Сергей. – Не могу на это смотреть! Тоска раздирала. – Он поводил крепко сжатым кулаком по груди. – Я сначала с полок все рамки убрал. А руки, как заговоренные, в шкаф за ними лезут. А там еще и альбомы. А в альбомах вся наша с ней жизнь. Столько времени прошло, а я все не могу успокоиться! Поищу, старший лейтенант, поищу непременно. Если так нужны. – Нужны. Если найдете – позвоните, приеду сразу. Хромов положил на стол свою визитку с телефоном. Мужчина лишь взглянул, не сделав попытки до нее дотронуться. |