Онлайн книга «Простить нельзя помиловать»
|
– Так точно. – Всех старожилов отыщи, возможных родственников и соседей Климова. Все сплетни мне собери, но чтобы… – Он тяжело вздохнул и с шумом выдохнул. – В общем, пора уже выходить на прямую линию с этим делом. Устал я от него. Глава 25 Александра Сергеевна Волкова сидела на скамеечке под окнами своего кабинета и щурилась на яркое солнце, стреляющее острыми лучами сквозь листву. Она была крайне довольна собой. И впервые за несколько лет ей казалось, что жизнь ее удалась. Во-первых, она только что подписала договор на летний отдых сразу всех детишек в августе. И не в каком-нибудь нехорошем месте с полчищами комаров, уставшей от времени мебелью и скрипучими панцирными койками. А на море! В отличном санатории, где ее питомцев и подлечат заодно. Каждый второй с хронической ангиной и гайморитом. Во-вторых, ее взрослый капризный сын нашел, наконец, приличную работу и нормальную девушку. И съехал к ней! Александра, слушая его, уже подумывала посетить храм и поставить свечи всем угодникам. В-третьих, она выгнала из дома своего мужа. Прямо сразу после того, как съехал ее сын, она супруга и погнала. И не потому, что он что-то такое страшное сотворил или притащил в дом любовницу. Нет! Просто после того, как сын съехал и в доме больше не стало скандалов между ее мужчинами, она вдруг осознала, в какой пустоте жила все это время. Закрывала глаза на свое одиночество при живом муже, считая, что это обусловлено ненормальной обстановкой в доме. А как в доме стало тихо, так и призадумалась. И поняла, что мужчина-то не ее. Совсем не ее. – Ты дура, Пушкина! – надрывался тот в праведном гневе. – Кому ты будешь нужна в свои «под пятьдесят»? У тебя же ничего за душой. Ни гроша. Ты не воруешь, не зарабатываешь толком. Квартира и то не твоя, а сына твоего. Кто захочет с тобой связываться по доброй воле, Пушкина? Пушкиной ее звали дети в ее Доме. Понятно, да? Потому что она была Александра Сергеевна. Она не обижалась. Ей это даже нравилось. Почетно было как-то. Но одно дело – дети. Другое – зарвавшийся безработный, проживший за ее счет столько лет. – Пошел вон, – указала она ему на два его чемодана, стоявших уже у двери. – И запомни, никаких примирений не будет. – Не очень-то и хотелось, – фыркнул тот со злостью и ушел. Через неделю, Александре шепнула подруга, ее муженек уже жил с другой женщиной: помоложе и побогаче. А ей было плевать. Она даже не расстроилась ни капли. Сочла, что ей даже повезло, что все так вышло именно сейчас, а не десятилетием позже, когда он пустил бы корни и в ее доме, и в душе. – Александра Сергеевна, а можно нам в саду качели повесить? Мальчишки и девчонки из старшей группы стояли перед ней с парой веревочных качелей, которые только что сняли с их обычного места на детской площадке. – Зачем? – спросила она, слегка приоткрывая веки. – Там тенек, – нашелся самый озорной. – А тут жарко. – Хорошо. Но воспитатель идет с вами. Мордахи сделались кислыми. В паре метров от ее скамейки состоялся совет, и качели вернулись на место. Все понятно. Озорник раздобыл где-то сигареты и хотел угостить ими товарищей. Ох, беда с ним… – Что же не пошли за дом? – язвительно поинтересовалась она, вставая и проходя мимо них к воротам. – Солнышко спряталось, – нашелся тут же ее оболтус. |