Онлайн книга «Лабиринт простых сложностей»
|
Задание ее он выполнил уже на следующий день. Оказалось, что сын, втайне от нее, взял в ипотеку маленькую квартиру-студию в новостройке. И теперь самостоятельно делал там ремонт. – Какой ремонт, Зося?! – вытаращилась на давнего знакомого Хмельнова, принимая из его рук конверт с фотографиями. – Он же не знает, как кирпич выглядит! – Да ладно вам, Маргарита Сергеевна, – коротко хохотнул Зосимов. – Плохо вы знаете своего парня. Нормально. Справляется. – А ипотека! Чем он станет ее погашать? У него даже постоянной работы нет! – Вы что-то путаете, Маргарита Сергеевна. – Зосимову точно было неловко оттого, что приходилось открывать ей глаза на такую очевидную правду. – Он уже год заведует отделом. – Отделом чего? – фыркнула она недоверчиво. – Что-то с IT-технологиями. Устроился полтора года назад в эту фирму. Быстро зарекомендовал себя. Пошел на повышение. Сейчас начальник отдела. И это не предел, как мне его отрекомендовали. Так что можете быть спокойны… Спокойна она не была. Оказывается, у ее сына появилось от нее очень много тайн. Делиться ими с ней он точно не собирался. А собирался съехать из их общей большой квартиры в крохотную студию, в которой кухня заканчивалась там же, где начиналась ванная. И главное – район! Район, где он приобрел себе жилье, располагался на другом конце Москвы. Это ли не намек на то, что он хочет как можно реже видеться с ней. А она-то наивно полагала, что раз они по утрам встречаются за завтраками, то все между ними хорошо. – Он тебя так и не простил, – произнесла Маргарита, уставившись на свое заспанное лицо в зеркале ванной. – И не простит никогда. Потому что он не любил эту девочку. А ты… Она сморщилась, как от зубной боли. Открыла воду в душевой кабине и встала под обжигающе прохладный душ. Через пару минут запела. Это было мощным оружием против хандры и гадких мыслей на собственный счет. Себя надо любить, как считала она всегда. Потому что никто, кроме самой себя, не станет любить тебя так же сильно и всепрощающе. – В мире много зла, милый, – учила она своего сына тому же. – Зла, непонимания, обид. И чтобы выжить и не сгореть заживо в этом горниле, надо уметь любить себя. Не до фанатизма, конечно, нет. Но в любви к самому себе надо уметь черпать силы. Иначе никак… Ее сын – милый черноглазый мальчик – слушал ее, взрослел и совершенно, как оказалось, не собирался следовать ее советам. Главным его постулатом какое-то время было критиковать и ругать самого себя. Там не доделал, там недоглядел, здесь поленился и снова не успел. – Ты просто самоед! – смеялась она над его самобичеванием. Смеялась, правда, с осторожностью. – Так нельзя! Не ты один виноват в том, что произошло… Выучила, что называется, на свою голову. Теперь он во всем винил ее. И прощать не собирался. Стоя у окна кухни, Хмельнова медленными глотками пила свой скверный кофе, который так и не научилась готовить. Рассматривала мокрую от летнего дождя улицу и запретно мечтала об отпуске. Перед глазами возникали картинки морского побережья – тихого, уединенного, забытого туристами и цивилизацией. Крохотный домик на берегу под деревьями. Можно даже с удобствами на улице. Качели под старым раскидистым деревом. Все равно каким, не принципиально. Могут быть и пальмы, и сосны, и бамбук. Круглый столик на веранде, на нем кофейник, булочки. Подле столика старое кресло: скрипучее, но все равно удобное. И никакой телефонной связи. Ну вот от слова «совсем» – никакой… |