Книга Лабиринт простых сложностей, страница 53 – Галина Владимировна Романова

Это она тоже решила пошутить? Ну-ну, дама в погонах. Бабушка надвое сказала, кто и сколько будет сидеть.

– Итак, начнем все сначала… – размашистым жестом Хмельнова распахнула кожаную папку и принялась перекладывать бумаги, хотя вряд ли в этом была необходимость. – Вот здесь у меня имеется интересный документ, гражданин Грабов.

За ее многозначительную ухмылку ему тут же захотелось ударить ее по лицу. По красивому, породистому лицу: с высокими скулами, аккуратным носом, красивой линией рта. Захотелось стереть эту ухмылку, не обещающую ему ничего доброго, кулаком. Превратить ее природное совершенство в смесь из костей, кожи и крови. Неожиданно его затошнило от собственных мыслей. И он ухмыльнулся в ответ. Но не на ее многозначительное заявление. А на оценку собственной неспособности сотворить подобное. Он никогда не был кровожаден.

– Что за документ, товарищ подполковник?

– Завещание Сахаровой, – обрушила она на него те самые новости, которых он боялся.

Как они могли так быстро докопаться?! Как? Нотариус, оформивший документ, славился своей неприступностью. И связями. Они не могли заручиться поддержкой прокурора так скоро, поскольку Илья Александрович был с ним лично знаком. Неделя-две ушли бы у них на ожидание соответствующего запроса. Время бы потянули.

– И?

Иван вопросительно задрал подбородок, закинул ногу на ногу, хотя они казались ему деревянными. Если бы не стол, ноги торчали бы разведенным циркулем. Руки разложил на столе: локти широко расставлены, пальцы в замке.

– Квартира Сахаровой завещана вам, гражданин Грабов, – постаралась пригвоздить его Хмельнова презрительным взглядом. – Только не врите мне, что вы этого не знали!

– Допустим. – Он сделал паузу и почувствовал, как левая нога сползает с колена. – Допустим, я знал. И что это меняет?

– Многое, Грабов. Это меняет почти все. Это меняет подозреваемого в ее убийстве в том числе. У вас был мотив. Серьезный! Эта квартира, по оценкам специалистов, стоит порядка двадцати миллионов рублей.

– И что? Моя квартира стоит больше полусотни миллионов, – он старательно изобразил равнодушие. – Кому завещала квартиру Алла – ее личное дело.

– Вы знали о завещании и соврали нашему сотруднику. Почему?

– Не счел нужным болтать. – Он кисло улыбнулся. – И что такое завещание? Это не дарственная, не договор купли-продажи. Завещание можно в любой момент аннулировать. Переписать.

– Но чтобы это сделать, надо быть в живых. Сахарова не успела до своей смерти. Вы убили ее, Грабов?

Ему вдруг захотелось заржать в полный голос оттого, как Хмельнова нагнетала своим громовым голосом обстановку. Думала, наверное, что он сейчас согнется, задрожит, примется каяться во всех своих и не своих грехах тоже.

– Уважаемая Маргарита Сергеевна… – мягко и вкрадчиво заговорил Иван. – Для того чтобы попытаться убить ее, мне действительно нужен был веский мотив и возможность это совершить. Я не имел ни того, ни другого. Завещание на квартиру? Я не идиот, чтобы так подставиться. Если вы внимательно изучили мою биографию, то узнали, что я никогда и ни при каких обстоятельствах не подставлялся. А убить девушку после того, как она завещала мне свою квартиру, – это как раз подстава. Это первое… Второе… Как я уже говорил вашему сотруднику, я не звонил ей в вечер убийства. И с каким мужчиной она вела беседу при Ирине, мне неведомо. Думаю, вы уже проверили мои звонки и убедились, что я ей не звонил. Возможно, это была просто игра. Блеф! Чтобы вывести соперницу из себя. Третье… На вечер ее убийства у меня железобетонное алиби. Так, кажется, у вас говорят?