Онлайн книга «Лабиринт простых сложностей»
|
Рада она была или нет ее внезапному появлению, понять было сложно. Не ругалась, не гнала, уже хорошо. – Кулеш будешь? – спросила бабка, перестав махать топором. – С вермишелью? – Кулеш готовится из пшена, – рассеянно отозвалась Маша, продолжая рассматривать телефон, который выключила неделю назад. – Ну из пшена сварю, коли хочешь, – отозвалась бабка миролюбиво. – Вари. С вермишелью не буду. Там вечно пенки. Бабка вогнала топорик в березовое полено, поправила белоснежную косынку на седых кудрях, смерила ее насмешливым взглядом. Но ограничилась лишь легким покачиванием головой. Острить не стала. В прошлый раз – позавчера – ее язвительные замечания в адрес Маши обернулись скандалом. Кулеш был готов через сорок минут. В дом завтракать она не пошла. Там пахло мышами и плесенью. Села с тарелкой за расшатанный садовый стол, подтащив к нему старый венский стул с облупившимся сиденьем. – Чего на телефон-то без конца смотришь? Не звонит тебе никто? – не удержалась, спросила бабка, когда Маша уже опустошила тарелку с вязкой пшенной кашей. – Мне никто не может позвонить, потому что телефон выключен. А смотрю я на него, потому что не знаю, включить его или нет, – пояснила она, хотя была и не обязана. – Если ждешь звонка, включи. Если нужно позвонить, звони с моего. Хоть старенький, но рабочий. Если нельзя включать и звонить, то не тоскуй. Просто жди. – Чего ждать? – с интересом глянула на бабку Маша. – Чего-то, что должно случиться и без телефона. Сказала и ушла в дом за чайником, пообещав вкусный чай с печеньем из деревенского ларька. Маша задрала голову, поймала луч солнца, пробивший себе дорогу сквозь яблоневые листья. Сощурилась, задумавшись над бабкиными словами. Не так уж она была и неправа. Если разобраться, найти ее могут элементарно. Как полиция, так и ее мнимые друзья, попросившие об одолжении. Ее пока не нашли. Что это значило? Что ее не искала полиция, а друзья сами спрятались, перепугавшись насмерть. – Ба, я попала в скверную историю, – неожиданно проговорила Маша, съев почти сто пятьдесят граммов песочного печенья с орешками. – Я это уже поняла, – бабка угрюмо глянула на нее поверх пузатой чашки в ягодку. – С чего бы ты тогда ко мне приехала? Не было десять лет, а тут нате вам – явилась. Я не против, конечно. Даже рада. Любила тебя всегда, дуреху, больше матери твоей – моей племянницы. Но… Но рада была бы вдвойне, если бы ты приехала просто так, навестить меня. А то ведь прятаться приехала, Машка. И это плохо… Печенье в целлофановом мешочке закончилось. Чай выпили. Поставив пустые чашки на стол почти одновременно, они молча уставились друг на друга. Первой не выдержала Маша. – И что мне делать, ба? Как поступить? – Ну… Все зависит от того, насколько ты виновата. Маша склонила голову к левому плечу, задумалась. Взгляд ее блуждал по клеткам старой клеенки, застилавшей садовый стол. – Я не знаю, в чем моя вина, ба, – произнесла она с досадой. – Но меня совершенно точно ищет полиция. – Украла что? – бабка морщинистой ладонью смахнула со стола крошки от печенья и добавила, не глядя на нее: – Украла – верни. – Не крала ничего. – Убила?! – не подпорченные старческими болезнями ясные глаза испуганно округлились. – Машка, да ты что! – Нет. Не убивала, ба. Ей вдруг стало холодно в тени, и, приподнявшись, она перетащила старый венский стул на солнце. Сощурившись, подставила лицо яркому свету. Произнесла не совсем уверенно: |