Книга Забавы мертвых душ, страница 29 – Галина Владимировна Романова

– Нет.

Он даже не попытался вспомнить. Он точно его не знал.

Ее щека от пряника раздулась, она без аппетита жевала. Надо признать, что за два дня пряники в растерзанной упаковке подсохли и никуда не годились.

– Осипов тоже не прочь был бы повесить на вас это убийство, – вырвалось у нее неожиданно. – Но у него ничего не вышло.

– Почему?

Вот совершенно точно в его глазах начал тлеть тот самый огонь, который принято называть опасным.

Ей все было ясно. Карелин ненавидел Осипова. Осипов ненавидел Карелина. Что могло их так столкнуть? Какую дорогу они друг другу перебежали? Ну, не измена же бывшей жены Карелина стала причиной! Она, по слухам, не очень-то была разборчивой. Жила и вела себя как хотела. Да и замуж выскочила за их бывшего соседа – Окунева, а не за одноклассника.

При чем тут Осипов?

– Почему? – повторил вопрос Карелин и подлил ей еще чая.

– Не вышло, и все, – ушла она от ответа.

Не рассказывать же, что опломбировала его дверь, подчиняясь непонятному порыву.

– Кому еще была выгодна ее смерть? – будто бы удовлетворился он ее невнятным бормотанием.

– Не знаю. – Она подумала, сидя с раздутой от пряника щекой. – Только дочери. Она теперь наследует обе квартиры Зинаиды Павловны. Но их вроде связывали теплые отношения. Мать сильно любила дочь. Съехала из своей большой квартиры в «однушку» добровольно. Это, скажу вам, поступок.

– А дочь любила мать? – поинтересовался Карелин и сам себе ответил: – Думаю, да. Раз не простила мужу его сговора с преступным элементом и разводится теперь с ним. Кстати, это не она приехала?

Со стороны входной двери, которую Маша нарочно оставила чуть приоткрытой, раздался сильный шум, крик, затем громкие рыдания.

– Кажется, да. Она.

Маша поморщилась. Она не только вида покойников не любила. Она и такие вот сцены переносила с трудом. Демонстрация человеческого горя всегда нагоняла на нее тоску. Еще и потому, что она терялась и не знала, как себя вести в подобной ситуации. Ни слов нужных не находила, ни утешений.

– Полюбопытствуем? – предложил Карелин, вставая из-за стола.

Маша нехотя поплелась следом.

Дочери Зинаиды Павловны уже кто-то вложил в руку стакан с водой. И она, прислонившись к стене, пила ее мелкими глотками. Она казалась очень молодой, хотя Маша знала – ей хорошо за пятьдесят. Гладкая кожа на щеках, ухоженные волосы ниже плеч. Дорогое зимнее пальто и высокие сапоги. Она выглядела бесподобно.

Осипов стоял в метре от нее и держал наготове упаковку бумажных носовых платков. Какой преду-смотрительный. Неужели с собой носит? Хотя мог и в запасах Зинаиды Павловны порыться.

– Когда в последний раз вы видели свою мать? – услышала Маша вопрос Осипова.

– Вчера, – ответила та шепотом. Кашлянула, прочищая горло, и ответила громче и увереннее: – Вчера я навещала ее.

– С целью? – Осипов забрал у нее стакан, вложил ей в руки носовые платки. – Вы договаривались о встрече? В котором часу это было?

– Договаривались? – Она странно глянула. – Разве о встрече с матерью теперь принято договариваться? Просто приехала ее навестить. Было это между двенадцатью часами дня и шестью часами вечера. Точно не скажу, не обратила внимания. Мы после скандального происшествия еще не виделись. Только созванивались. Я и заехала. Мы посидели, поболтали. Я сообщила ей, что не прощу мерзавца. Что подаю на развод.