Онлайн книга «Забавы мертвых душ»
|
Пачкин почту кучей положил на обувную тумбочку. Не до корреспонденции ему было. В боку ныло, на душе кошки скребли. – Успею, – отмахнулся он, с кряхтеньем усаживаясь за обеденный стол, накрытый яркой клеенкой. – Кашки вот поем… – Ну, смотри, как знаешь, – отозвалась Валя, добавляя немного молока из пакета. – Ни соли, ни сахара, уж извини. Нельзя пока. – Какие вообще новости? Не выходил два дня. – Какие новости… Всякие-разные, Миша. Валя выключила плиту. Вылила жидкую кашу в глубокую глиняную тарелку. Поставила перед ним. Тяжело опустилась на табурет напротив Михаила Ивановича. – Начинай с Зины, – порекомендовал он. Взял ложку и принялся помешивать кашу, чтобы быстрее остыла. – По Зине тишина. Я со всеми нашими поговорила, никто ничего не видел. Вот вообще ничего! А как увидишь? Убили ее поздно вечером. Темно, прошмыгнул в подъезд, кто увидит? Консьержа нет. Камер нет. А я говорила! И дочка моя не раз говорила, что надо собрание созвать и решить уже вопрос если не с консьержем, то хотя бы с видеокамерами. Нет, все экономят! Вот она экономия как дорого обходится. – Она легонько шлепнула пухлой ладошкой по яркой клеенке на его столе. – Уйдет от ответа убийца. – Не уйдет, – убежденно проговорил Пачкин и сунул в рот первую ложку невкусной вязкой каши. Валя терпеливо ждала, когда он ее проглотит, склонила голову к плечу. – Сказал «а», Миша, говори «б», – потребовала она. Лицо ее с пухлыми румяными щеками, серыми глазами и узкогубым ртом выражало нетерпение. И руки, принявшиеся заправлять пряди в идеальный пучок, подрагивали. – Кое-что я видел. Не могу пока говорить, чтобы напрасные обвинения не возвести, но кое-что видел. – Он совал в себя кашу ложка за ложкой как заведенный, продолжая бубнить с набитым ртом. – Сначала показалось, что это так себе, ничего не значит. А пока тут валялся, корчился, вдруг осознал… Это может быть ответом на многие вопросы. – Да ну тебя, Михаил Иванович, – отмахнулась Валя со смешком, решив, что он просто важничает. – Слова одни пустые… Тут вот еще что… И с заговорщическим видом она принялась ему рассказывать о том, как подружилась их участковая Маша – всеобщая любимица – с этим чудовищем, недавно вернувшимся из тюрьмы. – Многим, конечно, их дружба нравится. Его тут уж героем объявили, – морщила Валя полное лицо в недовольной гримасе. – Одни мы с тобой его не приняли, Миша. А как? Если он нашу с тобой подругу убил! А теперь вернулся и корчит из себя спасителя мира! – Убийца он, а не спаситель, – убежденно заявил и отодвинул от себя пустую тарелку Михаил Иванович. – А вот то, что подружились они – скверно. Она же теперь как слепая будет. Ничего вокруг не увидит. На все будет смотреть его глазами. – Конечно! Он ее потащил к зятю Зины в больницу, представляешь? Человек заболел, а они его там допрашивали. – Ой, вот при чем же тут зять-то? – поморщился Пачкин. – Они же разводятся с Зининой дочерью. Какой ему резон? – Ничего не разводятся. Помирились они, – отмахнулась Валя. – Зина будто простила его и дочери велела простить. Дети у них и все такое. – Ага! – удивленно вскинул брови Пачкин, поставил локоть на стол, подпер щеку. – Стало быть, мечты его сбылись? Хотел в психушку тещу отправить, не вышло. И тут она так кстати померла. Ох, и мутная история, скажу я тебе, Валя. |