Онлайн книга «Забавы мертвых душ»
|
– Я в своем уме, гражданка Сироткина. Женя сидел в ее гостиной на низком неудобном стуле. Стул этот она выдернула из-под трюмо – такого же низкого, на точно таких же гнутых изящных ножках. Когда он уселся, колени его едва не уперлись в подбородок. И она видела, что ему неудобно. А пересесть в кресло или на диван не предложила. И он не стал самовольничать. Надеялся на установление контакта. Но его не случилось. Сироткина с первых минут вела себя настороженно и агрессивно. И пару раз даже прозвучала угроза, что будет жаловаться, потому что она в горе, а ее не оставляют в покое. И он разозлился. – Что вы делали той ночью, когда была убита ваша мать? – чуть прикрыв веками глаза, спросил он. Осипов прекрасно знал, как бесит собеседника, когда он так вот смотрит на него сквозь ресницы. Лиза, к слову, нервничала иногда так, что скатывалась в истерику. Кстати, о Лизе! Он так и не понял двусмысленных намеков в ее гневных сообщениях. Угрожала ему? Угрожала. Ему сначала сделалось смешно, а потом он почувствовал невероятную усталость. Да, она ему надоела. Да, он от нее устал… – Вы меня не слушаете? – смотрела во все глаза на него Сироткина. – Извините, отвлекся. – Он решительно встал, у него заныл копчик от неудобного, низенького, почти детского стульчика. – Так что вы делали той ночью? – Знаете, спала, – взмахнула она руками. – И предыдущую ночь спала и следующую тоже. – И хорошо спали? – поинтересовался он, обходя ее гостиную по периметру. К слову, гостиная была очень просторной. С широким окном на южную сторону. Вид потрясающий. Наверное, Зинаиде Павловне было жаль расставаться с этим видом, когда она оставила квартиру семье своей дочери и съехала в «однушку». – Хорошо, – выпалила Сироткина, наблюдая за его перемещениями по своей гостиной с явным недоумением. – И даже новость, что вашей матери больше нет, что она умерла от рук убийцы, не заставила вас переживать? – Он ядовито ухмыльнулся. – Я… – Она покусала губы, понервничала минуту. – Я выпила снотворное. И уснула. – Вот видите, гражданка Сироткина, вы в малом, но солгали мне. Как я могу вам верить во всем остальном? Этот прием Осипов любил. Выходя из себя, допрашиваемый начинал сыпать словами, выбалтывать лишнее. И зачастую среди этой словесной шелухи Осипову удавалось отсеивать кое-что любопытное. – Я вам не вру! – с легким повизгиванием возмутилась Сироткина. – Я сплю ночами. – С мужем спите или одна? – Муж в больнице, и вам об этом известно. – Тонкие ноздри ее аккуратного носика трепетали от гнева. – По этой причине я сплю одна. – А до этого? Когда вы решили с ним развестись, и до того момента, как он слег в больницу? Вы спали с ним? – Вы вообще не в себе! – выпалила она, прикладывая ладонь ко лбу. Ее растерянность ему нравилась. Сироткина не понимала, куда он клонит. – Вы помирились, я слышал? – Да. Мамина смерть нас помирила. А что? – снова вызов, снова гнев. – Нет, ничего. Беда часто сплачивает… Осипов остановился у посудного шкафа со стеклянными стенками и дверцей. Полки с дорогим фарфором словно парили в воздухе. – Красивая посуда. Дорогая, не новодел. Зинаиды Павловны? – Что-то да, что-то нет. Мама не стала забирать, потому что в ее квартире не было места. Но кое-что из очень редкого она все же забрала. – Редкого? – поднял брови Осипов, почувствовав неприятное беспокойство. – Что вы имеете в виду? |