Онлайн книга «В интересах личного дела»
|
– Воспаленной, – ответил он, лениво улыбаясь. – Но там был не один человек, это точно. И все психи? – Ну не все, а режиссер точно ненормальный. – Может, да, а может, и нет. Варя покусала кончик авторучки и вывела большими буквами в самом верху исписанного листа – РЕЖИССЕР. – Почему нет? Павел вытянул длинные ноги, развалившись на стуле, и Варя с грустью подумала, что ее маленькая кухня точно ему не подошла бы, явись он к ней жить. Сидя возле окна за столиком, Климов доставал пятками до холодильника, стоящего справа от двери. – Может, этот человек решил мстить? Таким вот изощренным образом. Она написала рядом со словом «режиссер» «месть» и все-таки поставила знак вопроса. – Не изощренным, старший лейтенант Воронова, а извращенным. У парня сто процентов не все дома. – А почему ты решил, что это непременно мужчина? Может, это женщина? Методы, скажу я тебе, не очень похожи на мужские. – Может, и женщина, что еще хуже – найти будет сложно, если вообще возможно. Климов широко зевнул, согнул колени и резко встал. – Пора мне, Варька. Как жаль, что в твоей квартирке нельзя поставить раскладушку! Ладно, домой поеду. А ты завтра с утра узнай адреса ее подружек и навести. – А работа? – Все решу. Полковник дает добро. – Климов, стоя у входной двери, с хрустом потянулся. – У нас с тобой пока резонансных дел нет. – Тьфу-тьфу-тьфу, – суеверно поплевала Варя в стену и подергала плечами. – Как знать, майор, и это дело в какой-то момент может стать резонансным. – Теперь мне поплевать, да, Варюха? Не накаркай! Он кисло улыбнулся, взялся за ручку, но вдруг обернулся, внимательно ее осмотрел и спросил: – А почему ты никогда волосы не распускаешь? Шикарно же, ну! Что он счел шикарным, волосы или ее саму, Варе оставалось лишь догадываться. Но не спала в ту ночь она долго, пряча счастливую улыбку в подушку. Глава 9 – Ты вообще кто? Парикмахер Маша, покуривающая от безделья в распахнутую форточку в комнате приема пищи, смотрела на Варю оценивающе, как на потенциального клиента, который все не шел и не шел. Ее коллеги уже по несколько раз пеньюары стряхнули от остриженных волос, а она от безделья вешается. Как сглазил кто! Раньше в очередь за три дня записывались, а потом как коса на камень нашла – никого ни по записи, ни просто так. Маша была худенькой, невысокой, поэтому всю свою жизнь носила высокие каблуки. За лицом тщательно ухаживала, и в тридцать восемь никто ей больше тридцати не давал. Прическа… Ее не было. Она стриглась под ноль, оставляя кудрявый чубчик, прекрасно зная, что это ей идет и молодит еще больше. Она вообще любила менять образы. На каждый возраст у нее имелся свой и в запасе еще три-четыре. Но они планировались уже после сорока. Полненькую девушку с румяными щечками и ужасным хвостом она бы точно преобразила. Сделала бы ей стильную стрижку, осветлила пряди и… – Я из полиции. – Розовощекая толстушка показала Маше удостоверение. – Надо поговорить. – О чем? Я ничего не нарушала. Маша выдохнула струю дыма в форточку, загасила окурок о раму и вышвырнула его на улицу. За окном был пустырь, заросший американским кленом, который они с девочками активно удобряли пеплом и табаком. – Я хотела бы поговорить о вашей подруге Ляле Одинцовой. Девушка из полиции попятилась – Маша пошла в наступление. |