Книга Преступные игры гения, страница 58 – Галина Владимировна Романова

– Не ворчи, капитан. Тети всякие нужны. Тети всякие важны, особенно Анна Егоровна. Быстренько смотайся туда-обратно, – сильно раздраженным голосом посоветовала Анна.

– Пробки восемь баллов, товарищ подполковник! – представил он ей на рассмотрение последний аргумент.

– Сначала на метро, потом такси возьми. Мне тебя учить? Сэкономишь пару часов. Как раз тебе время для отчета. Все. На связи.

Советом он пренебрег, поехал на своей машине. Ехал по навигатору. Сэкономил два с половиной часа, но в одном месте не вписался в узкий поворот на грунтовой дороге и задел бампером ощерившиеся колючие кусты. Как результат – четыре царапины на правой передней двери. Твою же мать!..

Если тетка начнет водить его за нос и наговорит какой-нибудь ерунды, он точно ее привлечет к ответственности! Найдет за что!

Оставив машину у обочины, Ольховцев вошел в распахнутую кованую калитку и пошел к дому. Дверь в него тоже была гостеприимно открыта.

– Эй, есть кто дома? – он для порядка стукнул согнутым пальцем по притолоке.

Ему не ответили, хотя где-то впереди, слева, кто-то громко и с удовольствием скандалил.

Ольховцев прислушался.

– Я сотню раз пожалела, что съехалась с тобой, братишка! – надрывался женский голос, уже знакомый Ольховцеву по недавнему телефонному разговору. – Странно, что твоя супруга не умерла раньше! Ты же кого угодно в могилу сведешь! Своими носками, трусами, футболками, которые ты разбрасываешь где попало. Я так больше не могу!

– Съезжай, – ответил ей скрипучий мужской голос безо всякого выражения.

– Я?! – задохнулась праведным гневом женщина. – Это и мой дом тоже! Я… Я нормальный, адекватный человек. И в отличие от некоторых дружу с соседями.

– И стучишь на них полиции время от времени, так? – мужчина хихикнул. – Вот они обрадуются, когда узнают.

– Я не стучу, а делюсь информацией! – взвизгнула женщина.

Кажется, Смирнова называла ее Анной Егоровной.

– Твоя информация искажает действительность, – с усиливающимся хохотом опротестовал мужчина. – Ты оговорила художника, разве нет?

– Нет! – завопила Анна Егоровна.

В стену полетела посуда. Потом еще и еще. Ольховцев насчитал четыре предмета, прежде чем вышел из укрытия коридора.

– Что здесь происходит? – сердито свел он брови, хотя ему, как и мужчине, хотелось посмеяться.

– Вы кто? – одновременно выпалили брат и сестра, сидевшие за поздним завтраком.

Олег представился, показав удостоверение. Скосил взгляд вправо. У стены груда фарфоровых черепков. Летели, насколько он мог судить, со стороны Анны Егоровны в брата.

Весело живут! И его втянули.

– Вы хотели что-то сообщить нам, Анна Егоровна, я вас слушаю.

Он не пошел дальше порога, хотя она отчаянно пыталась усадить его за стол. И даже поставила кофейную чашку.

– Я сейчас… Я сейчас… – суетливо забегала она по просторной кухне, насыпая конфет в вазу и доставая с полок варенье и домашний мармелад.

– Она хотела сообщить вам, что в прошлый раз соврала полиции. Оговорила Осетрова, – авторитетно заявил брат Анны Егоровны. Он сидел за столом в семейных трусах до колен и байковой рубашке с длинным рукавом.

– Какая же ты сволочь! – ахнула женщина, глядя на брата и стоя столбом напротив Ольховцева. – Я ничуть не оговорила его! Он уехал из дома именно тогда: в тот день и час. Уехал на машине, которую прежде подарил Лидии.