Книга Теория вероятного чуда, страница 15 – Галина Владимировна Романова

— О том, что он был женат, мы узнали буквально недели две назад. Хотя роман их длился…

В этом месте отец задрал глаза в потолок, а у Даши остановилось сердце.

— Года два точно, — припомнил папа.

Сердце Даши упало в колени. Взгляд Палыча с презрением вопрошал: «Ну не мерзавец ли?»

— А если бы она забеременела от женатого человека? — неожиданно задала она вопрос, который ее страшно мучил. — Как бы она поступила, ваша дочь?

— Это было исключено. Ася умная девочка. К тому же ее любимый человек принимал какие-то таблетки. Он предохранялся, чтобы ее беречь.

Все! Сердца Даши не стало. Оно остановилось, умерло, как старые часы. Палыч даже взглянуть на нее боялся.

— Вот скажи, Палыч, за что я отдала почти восемь тысяч? — вытаращила она глаза еще в лифте, который вез их вниз. — Этот козел предохранялся, а они мне бумагу с мудреным текстом продали. О какой-то там несуразной несовместимости. Какое это все… Дерьмо!

Палыч спокойно выдержал, пока она легонько молотила ладонью стенку кабины лифта. Пока материлась, маршируя с ним рядом к машине. И молчал, пока она дергала ремень, чтобы пристегнуться. Но потом, когда она вдруг принялась на все лады нахваливать соперницу, не выдержал и сделал ей комплимент. Хотя не любил этого как никто другой.

Минут десять ехали молча. Потом она спросила:

— Зачем же она все-таки повернула туда, Палыч? Надо пробить всех ее друзей и подруг. И узнать: могла ли наша волоокая красавица изменять Коленьке? Или не изменять, а просто обманывать? И вообще: она, может, до сих пор сидит там на какой-нибудь съемной хате и потешается над его страданиями.

— Восемьдесят пять процентов, — кивнул ее старый дружище.

Он очень любил называть эту цифру, когда был в чем-то почти уверен.

— Слушай, Палыч, а давай туда съездим, а?

Она развернулась к нему, забравшись на сиденье с ногами. И смотрела умоляюще.

— Нам надо на работе быть, Панина, — строго глянул на нее подполковник Лисицын. — Если не хотим завтра жить на пособие.

Но пока они толкались в пробке, он набрал дежурного и поговорил с ним. Даша не вслушивалась, да и речь Палыча звучала невнятно. Она все это время размышляла.

Ася и Коленька дружили организмами целых два года. А она — сыщик с прекрасной раскрываемостью — жила себе спокойно и ни о чем не подозревала. Мало этого, Коленька, сволочь такая, жрал какие-то таблетки, предохраняясь от нежелательного зачатия. А от нее — своей жены — требовал ребенка.

— Мерзавец, — прошипела она.

— Согласен, — отозвался Палыч, даже не спросив, о чем она, и так догадался. — В общем, руководства на месте нет. Можем смотаться на адрес, куда поехала Кириллова Ася.

Дворы как дворы. Обычные. Без намека на опасную, криминогенную обстановку. Пенсионеры на скамеечках, дети в песочницах, собачники на отведенном квадрате.

— Ну, я пошел., — полез из машины Палыч. — А ты сиди здесь.

— Чего это?

— Позвони своему мерзавцу и позадавай ему вопросы.

— Не стану, — надула она губы.

— Да не о ваших обидах вопросы стоит задавать, Даша. А о том, с кем при нем общалась чаще всего Ася. Пусть расстарается и раздобудет для нас распечатки с ее мобильного и с городского рабочего телефона тоже.

— А если он откажет в помощи?

Палыч хмыкнул, уже стоя на улице, и проговорил с холодком:

— Тогда мы тоже откажем ему в помощи.