Книга Теория вероятного чуда, страница 80 – Галина Владимировна Романова

— И этот кто-то, обосравшись от страха, тут же вкрутил лампочку с моими пальцами.

— Мог не сразу вкрутить, а потом. Уже после того, как Волков ушел. Дворник признался, что потом по чьей-то просьбе подвал снова открывал. Но не помнит — по чьей. Успел налакаться. И даже Васюкову понятно, что это была не ты. Вкручивать лампочку с собственными отпечатками — глупо. У Васюкова есть версия, что это все же сделал твой Коленька.

— Логично! — подхватила Даша, сунув сушку с маком в рот, раздувая обе щеки. Пробубнила невнятно. — И это хорошо.

— Ничего хорошего, Панина, — хмуро понаблюдал за ее кривляниями Палыч. — Потому что потом выяснилось, что кто-то убил твоего Коленьку. Предположительно, ударив ножом в шею. Орудие убийства с места преступления пропало. Предположительно, его унес убийца. И спрятал затем в камере хранения на ближайшем к дому Грибова железнодорожном вокзале. Ничего не хочешь мне рассказать по этому вопросу, Панина? Ты обнаружила своего Коленьку мертвым, позвонила мне. За каким чертом ты нож забрала с места преступления?

Она промолчала, медленно пережевывая сушку с маком и не зная, сможет ли ее проглотить.

— На твоем месте, Панина, я бы неистово молился. — Палыч прикрыл ладонью глаза. — Чтобы на этом ноже не было твоих отпечатков. Потому что именно сейчас Васюков везет его экспертам и потирает свои потные ладошки в надежде закрыть дело, а заодно и тебя…

Капитан Соколов ей сразу понравился. И, мысленно поставив с ним рядом парочку ее парней, с которыми вчера рассталась, Ирина сочла, что они ему не конкуренты. И дело было не во внешности. Соколов был самым обычным внешне. Даже заурядным.

Простое славянское лицо с голубыми глазами, прямым носом и тонкогубым ртом. Короткая стрижка. Волосы темно-русые. Уши средних размеров. Ну самый обычный. Не запоминающейся внешности, дала сразу Ирина характеристику. Но, невзирая на это, он ей с первой минуты понравился. То ли дело было в форме, которая сидела на нем как влитая. То ли взгляд у него был особенным: сосредоточенным, серьезным, без привычной раздраженной усталости, которую, как вывеску о тяжелых трудовых буднях, носили многие его коллеги. Ирина общалась, знает. То ли то, с каким искренним сочувствием он говорил о Тане, подкупило ее. Она даже прослезилась, сидя на стуле перед его столом. Тут же получила в руки коробку с бумажными носовыми платками, и рейтинг Соколова, и без того высокий, взвился до верхней планки.

— Вы ведь знаете, что она обнаружила в упаковках со спортивным питанием? — спросил Соколов, глядя внимательно и просто, без подвоха.

— А вы?

Она все равно была насторожена. И никому пока не верила.

— Да. Есть протокол изъятия.

— Покажете?

— Вообще-то не имею права, но раз вы считаете себя ответственной. — Он смутился под ее острым взглядом. — То есть я хотел сказать, что переживаете за то, что случилось…

— Переживаю?! Серьезно?! — Слезы снова полились из ее глаз. — Я раздавлена! Я… Я не могу себе простить, что не настояла на том, чтобы она ко мне приехала. А она собиралась! Собиралась! А потом позвонила и сказала, что не приедет. И весь этот ужас случился!

Соколов полистал документы в тощей папке, вытащил оттуда пару листов, протянул ей со словами: «Только быстро, я не имею права».

Ирина пробежала глазами по протоколу, составленному по всем правилам в присутствии понятых.